Чингисхан - Джон Мэн Страница 47

На равнинах Северного Кавказа, там, где находится сегодняшняя Чечня, монголы натолкнулись еще на одного, на этот раз более грозного противника. Эти кочевые тюркские племена, называвшиеся на Руси половцами, в тюркских племенах кипчаками, а в Европе куманами, господствовали в степях, простиравшихся к северу от Черного моря, за Доном до границ Русского государства и до самой его столицы Киева. Половцы, ведшие дела с Грузией, Византией и Русью и имевшие мобильную армию, усиленную тяжелыми боевыми орудиями и конными лучниками, были для монголов трудным орешком. К тому же они воевали на своей земле и располагали большими людскими резервами, которые получали от местных князьков.

Джебе и Субудай, зажатые между превосходящими силами половцев и ледниками Кавказа, долго пребывали в отчаянном положении. Наконец им пришла в голову единствен но верная для такой ситуации мысль. Они направили к половцам посла с приношениями, караванами взятых в Грузии сокровищ. Половцы соблазнились богатствами и, приняв подношения, снявшись за ночь, ускакали к себе в степи, оставив местные племена расхлебывать последствия. Они не рассчитали, что оправившиеся монголы, не обремененные теперь обозами или боевыми орудиями, перехватят их и разобьют и таким образом вернут себе награбленное. Оставшиеся половцы ушли в русские земли, предоставив монголам свободу рук в степях севернее Крыма. Теперь Джебе и Субудай разделились. Джебе остался на берегах Дона, а Субудай направился на Юг к Крыму, сметая на своем пути сопротивление половцев. Здесь-то монголы впервые встретились с европейцами. Эти люди принадлежали к совершенно иной империи, торговой империи Венеции. Ее анклав, закрывавший вход в Азовское море, являлся одной из двух венецианских баз в Крыму — второй был Херсонес, располагавшийся неподалеку от нынешнего Севастополя. Соперник Венеции Генуя имела своими аванпостами Судак (в то время называвшийся Солдайя) и Феодосию (Каффа), обосновавшись между ними. Венецианские купцы моментально оценили потенциал вновь пришедших. Монголы были богаты, они сидели на разукрашенных серебром седлах, сбруя их коней отливала серебром, они надевали кольчуги на шелковые рубахи, их обслуживала целая армия переводчиков, их сопровождала большая груп па опытных торговцев-мусульман, и они могли отнять силой оружия все, что им было угодно. И для монголов венецианцы представляли интерес, у них были парусные суда, торговые связи и доступ к рынку новых товаров. Сделка состоялась. Субудай превратил генуэзский Судак в пепел ще, предоставил венецианцам монопольное право на черноморскую торговлю и ушел на Дон соединиться с Джебе.

В последние месяцы 1222 года они оба пустились в поход через незащищенные степи на запад в сторону Днестра. Разведчики доставляли языков для допроса, ученые из Китая нанимали команды переводчиков, чиновники собирали информацию о народах, городах, армиях, урожае и климате. Вербовались шпионы, им платили и засылали обратно до мой в качестве «залегших кротов», ожидающих развития со ытий. Теперь, обогащенные информацией и трофеями, Джебе и Субудай поспешили к Днепру, чтобы начать оттуда долгий поход на север, на булгар.

Впрочем, предстояло решить еще некоторые вопросы. Несмотря на то что у половцев были натянутые отношения с русскими, половецкий хан Хотян (или Хутан) укрепил свое положение, став союзником, а точнее, зятем русского князя Мстислава Мстиславовича Удалого. Хотян предложил Мстиславу военный союз против монголов: «Сегодня они захватили нашу землю, а завтра наступит ваш черед». На их сторону встали князья других русских княжеств: Волыни, Курска, Киева, Чернигова, Суздаля, Ростова, все они весной 1223 года встали на западном берегу Днепра.

Перед лицом такой силы монголы заколебались. Они по лучили сообщение, что Джочи, двигавшийся на запад с земель Северного Прикаспия, получил приказ присоединиться к ним, но Джочи, как всегда, показал, что не желает, чтобы им командовали. Вероятно, он «заболел», скорее всего ему не хотелось терять свободу действий. Его все не было, и Субудай с Джебе направили к русским князьям мирное посольство. Монголы сказали, что между ними и русскими нет вражды, что ссора произошла между монголами и половцами. Все, что нам нужно, — это чтобы вы обещали не помогать нашим врагам. Но точно так же, как четыре года назад поступил шах Мухаммед, князья отвергли монгольские предложения, обвинили послов в том, что они шпионы, и убили их. Теперь, как и в предыдущем случае, речь шла об оскорблении, которое требовало мести и могло быть смыто только кровью. Русское войско медленно собиралось на берегу Днепра, в том месте, где он расширяется за порогами, которые в на стоящее время затоплены водохранилищем гигантской Запорожской ГЭС. Войско растянулось до самого острова Хортица, который через несколько веков станет знаменитой казацкой базой, оно насчитывало около 80 00 воинов: конных лучников-половцев, галицкую пехоту, добравшуюся сюда на лодках, тяжело вооруженных русских конников в их конических шлемах и железных забралах, вооруженных длинны ми мечами и булавами, повсюду виднелись телеги со снаряжением и продовольствием, а там, где стояли русские, плескались на ветру хоругви на высоких шестах. У войска был весьма угрожающий вид. Но это было войско, приученное вести войну европейского стиля, складывающуюся из отдельных сражений, опирающихся на крепости со рвами, бастионами и крепостными валами. К тому же во главе полков стояли командиры, питавшие друг к другу ненависть едва ли не большую, чем к общему врагу. Не было ни времени, ни желания создать единое командование, провести разведку или выработать стратегию.

Сравните это с жесткой дисциплиной 20 000-25 000 монголов, их быстротой передвижения на поле боя и единством их цели, что обеспечивалось службой посыльных, которая поддерживала постоянную связь со штабом Чингиса — почтовой службой на перекладных лошадях, со станциями, где регулярно меняли лошадей и наездников, что позволяло передавать сообщения со скоростью 600 километров в сутки, так быстро делать это не удавалось никому вплоть до появления железной дороги, и Чингисовы перекладные были на много гибче железного коня. Более того, монголы представляли собой теперь превосходно экипированную кавалерию, вооруженную не только собственными луками, но еще и мусульманскими панцирями и легкими клинками дамасской стали.

Как только выстроившиеся на западном берегу Днепра русские увидели своего противника, смотреть на него они уже не могли без презрения. Когда отряд русской конницы переправлялся через реку, к восточному берегу подскакало несколько небольших групп монголов, вооруженных только луками и саблями, они выпустили по несколько стрел и унеслись в степь. Уверенность русских еще больше укрепилась, когда они рассеяли небольшой монгольский отряд и, захватив, казнили его командира, который прятался за курганом, возможно имея целью действовать в тылу русской армии. Основные силы русского войска ускорили переправу по мосту из стыкованных лодок. Монголы продолжали отступать, казалось, с радостью бросая скот и взятых в этих местах пленных. Воодушевленное легким успехом войско двигалось вперед, пока, пользуясь словами анонимного русского летописца, «все войско не заполнилось скотом».

Девять дней монголы отступали на своих быстрых мало рослых конях, наступление продолжалось, войска все глубже втягивались в бескрайние степи, русские, еще больше уверовавшись в победе, были озабочены охраной обоза, половцы радовались возвращению их земель. 31 мая русские подошли к небольшой реке Калка, она текла в неглубоком русле между низкими степными холмами и в сорока кило метрах к югу впадала в Азовское море. Первыми, конечно, перешли через нее половцы, не уступавшие монголам в быстроте передвижения. За ними следовала русская конница, потом пехота, обозы и тяжелое снаряжение оставили на дальней оконечности небольшого дефиле. Войско походило на разбрызгавшуюся по полю гигантскую лужу.