Русская повседневная культура. Обычаи и нравы с древности до начала Нового времени - Татьяна Георгиева Страница 47

В городах многие обыватели считали необходимым учить своих детей грамоте, что не было характерно для предыдущего века. Но стоило обучение недешево. Поэтому учиться могли далеко не все желающие. Сыновья небогатых родителей (девочек учить вообще считалось ненужным) доступ к наукам получали лишь при наличии каких-либо особых способностей — да и то если очень повезет.

Одним из основных методов педагогики, как и в XV веке, признавалось телесное наказание («розга», «сокрушение ребер», «жезл»). Весьма в этом смысле показательно сочинение по педагогике «Гражданство обычаев детских» — свод правил, определявший все стороны жизни детей: поведение в школе, за столом и при встрече с людьми; одежду и даже выражение лица.

В 1678 году в Москве был переиздан «Синопсис» Иннокентия Гизеля (первое издание вышло ранее в Киеве), где излагалась история Русского государства с древности до 70-х годов XVII века.

* * *

Из естественных наук наиболее заметны в России медицина и астрономия. В Москве действовал Аптекарский приказ, в подчинении которого находилась царская аптека. Штат этих учреждений состоял из врачей и аптекарей, в основном приезжавших из европейских стран. Наряду с достижениями европейской медицины и фармакологии, во врачебной практике широко использовались и традиционные знания. Так, составлялись специальные сборники — «Травники», содержавшие описания различных трав и их лечебных свойств. «Травники» имели значение и как пособия по ботанике.

В XVII веке в ряде напечатанных в России переводных изданий была представлена гелиоцентрическая теория Коперника. Достаточно распространенными были визуальные астрономические наблюдения при помощи различных подзорных труб. В частности, этими инструментами располагала царская Мастерская палата.

Происходило дальнейшее развитие технических знаний и усовершенствование различных образцов техники. Основным промышленным двигателем являлось верхнебойное водяное колесо.

Дьяками Разрядного приказа в 1627 году была составлена «Книга к Большому чертежу», содержащая перечень городов с указанием расстояний между ними и дававшая краткие географические и этнографические сведения о народах и территории России. Эта книга являлась приложением к собственно «Большому чертежу», или карте России, составленной на рубеже XVI–XVII веков. В Разрядном приказе также постоянно шла работа по составлению малых чертежей — карт различных частей государства.

В 1687 году патриархом Макарием в Донском монастыре Москвы было открыто первое в России высшее учебное заведение — Славяно-греко-латинская академия для свободных людей «всякого чина, сана и возраста» для подготовки высшего духовенства и чиновников государственной службы. Произошло это при Софье Алексеевне, правительнице Русского государства во время малолетства ее братьев — избранных вместе на царство Иване V и Петре I. Главой русского правительства в это время был князь Василий Васильевич Голицын, человек всесторонне образованный, знавший несколько иностранных языков. Именно он сыграл в создании академии одну из важнейших ролей. Более того, Голицыным были приглашены греческие преподаватели и выписаны специально книги.

Состав учеников был неоднородным, здесь учились представители разных сословий (от сыновей конюха и кабального человека до родственников патриарха и князей древнейших российских родов) и национальностей (русские, украинцы, белорусы, крещеные татары, молдаване, грузины, греки). В академии изучали древние языки (греческий и латинский), богословие, геометрию, астрономию, грамматику и другие предметы. Разумеется, на одном из первых мест была «счетная мудрость» — так тогда называли арифметику. Кстати, в быту в XVII веке почти повсеместно употреблялась не «цифирь» (индоарабские цифры, не совсем точно именуемые арабскими), а средневековая буквенная нумерация.

Академия сыграла большую роль в развитии просвещения в конце XVII и первой половине XVIII века. Из нее в царствование Петра I вышел математик Магницкий, позже — Ломоносов и историк Бантыш-Каменский, в царствование Екатерины II там учился будущий митрополит Московский и историк Платон. Впоследствии академия]была перенесена в Свято-Троицкую Сергиеву лавру.

Голицын вновь разрешил дворянам посылать детей на учение за границу, приветливо относился к иностранцам, ратовал за свободное общение с ними. В Москве князь жил в великолепном дворце, с европейским внутренним убранством. Главной достопримечательностью дворца была огромная по тем временам библиотека, насчитывавшая сотни томов.

В XVII веке в русских городах преобладали деревянные дома. Каменных построек даже в Москве насчитывалось мало, принадлежали они высшим церковным иерархам, богатым монастырям, крупным феодалам и богатым купцам. Простой народ жил в обычных избах. Московские дома казались европейцам, привыкшим к каменной архитектуре, неказистыми и бедными.

Мало чем от этих построек отличался и царский дворец, который представлял собой пеструю группу разных зданий, стоявших без всякого порядка. Построены они были большей частью из дерева, реже из камня. Главным украшением была резьба по дереву: резные потолки, окна и двери.

Обычной мебелью были лавки, которые устанавливались вдоль стен. Стекол тогда еще не знали, поэтому в окна вставлялись кусочки слюды. Иногда слюду расписывали красками, в том числе всякими сказочными сюжетами. В каждой комнате обязательно были иконы.

Европейцы обращали внимание на обилие в российских городах, особенно Москве, церквей и часовен как каменных, так и деревянных. Культовые постройки были при монастырях, в городских усадьбах крупных феодалов, но большинство их стояло на посаде. Традиционно считалось, что в Москве по большим праздникам звонили «сорок сороков». Колокола называли тогда «тяжкие», а звонить во все колокола значит «звонить во все тяжкие». И так как это происходило во время праздников, то все сопровождалось весельем, гулянием. Отсюда: «пуститься во все тяжкие».

Когда звонили в большой кремлевский колокол, «он издавал звук, подобный грому. Не только стоящие подле не слышат, что кричат друг другу, но и те, которые находятся внизу, и даже те, которые стоят в соборе и в других церквах».

Настоящим бичом городов являлись, как и прежде, пожары. Они случались часто, особенно в летнее время. Причем в качестве причин пожаров отмечались как беспечность, так и поджоги. В почти целиком деревянном городе предписывалось пользоваться огнем крайне осторожно. Как писал побывавший в Москве архидиакон Антиохийской Православной церкви Павел Алеппский, «всякого, у кого заметят дым, выходящий из дома, тащат, бьют, заключают в тюрьму и берут с него большой штраф».

Вековой опыт борьбы с пожарами говорил о том, что следует избегать скученности построек, строго придерживаться интервалов между ними и определенной ширины улиц и переулков. Но эти выработанные горьким опытом правила нередко нарушались, и в результате — бороться с огнем оказывалось чрезвычайно трудно.

При возникновении пожара били в набат в ближних церквях, на кремлевских стенах особые дозорные также звонили в колокол. Тушить пожар вменялось в обязанность жителям той слободы, где он возник. Особые команды стрельцов разбирали близлежащие к очагу пожара постройки, чтобы огонь не распространялся дальше. Тем не менее огонь часто охватывал целые городские кварталы.