Огненный шторм. Стратегические бомбардировки Германии. 1941-1945 - Ганс Румпф Страница 47

Именно директива, принятая в Касабланке, впервые превратила войну в народную. Все усиливавшиеся безжалостные бомбежки, которые продолжались и после того, как с военной точки зрения итог войны был предрешен, были тем фактором, что сплотил людей вместе, и так продолжалось до самого конца. Горе и страдания от разрушения немецких городов стали той цементирующей силой, которая позволила им держаться вместе. Кроме того, благодаря этому люди были вынуждены сплотиться вокруг государства, к которому они больше не испытывали привязанности. А катастрофа, обрушившаяся на Дрезден, вызвала в потерявших силы и веру людях последний отчаянный взрыв энергии, так как отныне всем стало ясно, как никогда, что враги стремились физически истребить весь немецкий народ. Слепая мясорубка последних нескольких месяцев войны могла означать только систематические попытки навсегда избавиться от всех немцев. Руководители стран-противников, как и собственные правители, обрекали немцев на одну и ту же участь.

Поведение истерзанного, страдающего, но все еще послушного гражданского населения теперь поражало своим достоинством. Геббельс всегда стремился подчеркивать то, что он называл священной составляющей воли к сопротивлению, но он был не так уж далек от истины, когда назвал мрачную решимость немецкого мирного населения «почти религиозной». Раньше в качестве образцов самоотверженности и решимости для всех были солдаты на фронте, но ближе к концу войны все переменилось: в ежедневных приказах по частям вермахта теперь в качестве примеров для подражания превозносились подвиги гражданского населения, которое все еще сопротивляется бомбовому террору.

Если автор отдает должное стойкости и героизму немецкого мирного населения под бомбежками, то делает это не для того, чтобы создать ореол святости вокруг этих людей или воздать какие-то особые почести немецкому народу. История бомбовой войны – это не то событие, на которое стоило бы с гордостью обернуться назад, и для большей части немцев воспоминания о ней полны нестерпимой горечью. Когда чувство самопожертвования зиждется на ложном фундаменте, воспоминания о нем вызывают не гордость, а только печаль.

Трагедией Германии является то, что примеры беззаветной храбрости, самопожертвования, решимости и веры оказались продемонстрированными во имя целей, которые того не стоили. И все же их величие не может быть оспорено. Но пусть никто из читателей не думает, что этим заявлением автор пытается героизировать события.

Правдой является и то, что многие опустили руки в отчаянии перед лицом выпавших испытаний, которые с каждым днем становились лишь тяжелее, перед лицом все более безжалостных сил, действовавших против немцев. Но удивительно не то, что такие факты имели место, а то, что это не случилось гораздо раньше и в гораздо более значительных масштабах.

Подавляющее большинство людей держались с беспримерной самоотверженностью и выполняли свой долг до конца. Вытесненные на самое дно существования, как с физической, так и с моральной точки зрения, эти люди добились подлинной победы гуманизма над бесчеловечностью своей стойкостью перед лицом любых страданий, способностью сохранять хладнокровие в самой сложной обстановке, готовностью к самопожертвованию и взаимопомощи, неустрашимостью. Эти немцы и немки продемонстрировали стойкость, выходящую за рамки человеческого понимания. (Как и стойкость советских людей, благодаря которой СССР преломил ход войны и Германия была повержена. – Ред.)

Враг оказался не в состоянии сломить их моральный дух. Моральный дух народа не зависит от преходящих правительств и черпает свою силу из чувства долга, которое каждый человек испытывает по отношению к своей стране.