Свет вылепил меня из тьмы - Игорь Калинаускас Страница 47

Эти проблемы должны решаться своими, неизвестными заранее путями. И естественно, что на первом и на втором этапах, на начальных этапах все равно есть Мы. Но это Мы организовано чуть-чуть иначе, и за счет привязанности к этой группе разумных эгоистов, занятых утверждением «Я есть» единомышленников постепенно идет вытеснение доминирования Мы, появляется возможность построить свое Я. Здесь тоже существует опасность – можно настолько уцепиться за это временное Мы, что уже начинаются «измены», «предательства», «наказания» и т. д. Все псевдодуховные системы привлекают человека тем, что они сразу задают максимально однозначную ситуацию как для будущего (максимально гарантированное будущее), так и в системе управления (четкая иерархическая система, сведенная к одному идеалу), так и в системе «победитель – побежденный» и т. п. Механизмы эти построены очень крепко, ведь их цель – производство человека.

По мере усложнения машины, увеличения количества продукции, естественно и неизбежно увеличивается количество ошибок. Любой присутствующий здесь человек, мало-мальски разбирающийся в этих вопросах, знает: чем сложнее производство, тем больше вероятность ошибки, брака.

Это еще один механизм жизни. Мы видим этот брак, он все время увеличивается, касается нас все ближе, что имеет на нас колоссально растущее воздействие. Ведь как раньше – скажем, какой-нибудь дебил был просто «божьим человеком», коров пас в деревне, такой себе деревенский дурачок; какой-нибудь шизофреник – юродивый или святомученик. Их было мало, и их приписывали к Богу или к демонам – какая разница? Сейчас же физическое, генетическое, психическое, социальное уродство окружает нас со всех сторон, дышит нам в лицо. То есть образ проигравшего в механизме управления становится все более страшным…

А раз так, то напряжение, затрачиваемое на то, чтоб добежать и быть не последним, становится все более сильным. И это не только на производстве, нет – на работе это проявляется как раз меньше всего. Эти механизмы пронизывают нас насквозь, захватывают целиком, проявляются во всем – в самых интимных, как нам кажется, моментах нашей жизни.

Дробное сознание

Почему у нас дробное сознание, почему оно расколото на куски? Да потому, что мы все время сами пытаемся так его расколоть, чтоб не увидеть тотальности этого механизма, чтоб все время создавать себе возможность для иллюзий по поводу свободы своего существования, своих чувств.

Если знания, интеллект нас все время движут ко все большему пониманию детерминированности, предопределенности, то эмоционально мы все больше пытаемся создать себе иллюзию, что этого нет… Но создавать ее все труднее и труднее. И вот происходит не только невротизация, но и, можно сказать, шизофренизация населения в глобальном масштабе. Эмоциональное упрощение, вычурность мышления, аутичность, все те признаки, которые обычно приписываются шизофреническим процессам, усиливаются. Потому что все труднее и труднее, все больше и больше надо разбивать свое восприятие на раздельные независимые области, чтоб сохранить этот маневр, эту иллюзию… Потому что Мы становится более и более противоречивым, все более и более дробным.

Одно из позитивных стремлений, противостоящих этому раздроблению, возникшее просто стихийно и чуть ли не одновременно во всем мире, – это рост национального самосознания, нахождение такого Мы, которое не дробится… Не делится по определению, по сути своей. Это народ – литовцы, русские, армяне, немцы… Мы можем разбежаться по белу свету, но все равно долгое время во многих поколениях останется и будет продолжаться ощущение этого Мы – народ.

Остальное делится. Мы живем в таком мире, где ничего определенного уже почти не осталось – все делится. Единомышленники вдруг оказываются не единомышленниками, идея вдруг выворачивается наизнанку, а друзья оказываются врагами и т. д.

В истории человечества были такие периоды, когда социальная идея становилась между родителями и детьми, кровными родственниками и друзьями. И поэтому, естественно, в мире все более нарастающего напряжения стремление человека и человечества сохранить себя психологически здоровым.

Распадение Мы – распадение одного из основных механизмов жизни – может привести нас и к полному самоуничтожению. И вся надежда, вся политика, вся устремленность сейчас в том, чтобы создать «мета-Мы» – создать Мы, соразмерное всему человечеству, и сделать его реальным.

Это самая сложная духовная задача. Потому что ощутить себя частью человечества и для одного-единственного человека, и для любого микросообщества безумно сложно.

Возникает вопрос: где же тогда будут Они? Понимаете, ведь Мы без оппозиции, без противопоставления Мы и Они тут же исчезает, теряет свою главную опору. Происходят всевозможные поиски того, как скомбинировать это всеобщее Мы – следующую ступень Мы, ведь для того, чтоб человечество могло сформировать свое новое Мы обычными механизмами жизни, оно должно найти новое их приложение.

Вот почему наблюдается такое огромное желание обнаружить инопланетян. Как только появятся инопланетяне – нам уже легко осознать себя как Мы, человечество почувствует некоторую целостность: появились Они! Тогда уже не будет необходимости в обязательной расколотости внутри человечества на Мы и Они (а это обязательная расколотость, потому что Мы без Они не существует…).

Поэтому, говоря полушутя, сторонники движения за мир прежде всего должны заняться поисками внеземных цивилизаций. Только на страхе смерти, всеобщей погибели, только на стремлении выжить построить всеобщее Мы невозможно. Потому что каждый отдельный человек вытесняет факт конечности жизни. А нас хотят заставить постоянно думать об этом. Ход кажется сильным, так как обращен к биологическому инстинкту, но психологически слаб.

Сейчас среди 14—16-летних возникает огромное количество фобий, связанных со страхом атомной войны; им снятся страшные сны, они вздрагивают при звуках летящего ночью самолета. Это происходит потому, что на молодежь остро действуют всеобщие призывы и информация, идущая со всех сторон: «Товарищи, давайте… иначе мы все погибнем».

На молодежь действуют, на нас – нет, ведь для нас биологическое уже там… Но на уровне «давайте нам» «Они – Мы» – сразу объединимся. Пока этого не происходит, мы не можем объединиться, а будем делиться на Мы и Они и при этом говорить о сосуществовании, о дружбе, о взаимодействии, о кооперации. Но – повторяю – чтобы скооперироваться, нужно, чтобы были Мы и те, кто не скооперировался, – Они.

Эта дихотомия встроена в механизм.

Отделение возможно?

Попробуйте проделать мысленный эксперимент – отнимите от себя, отбросьте все, что связано в восприятии себя с Мы, то есть все свои признаки, явно принадлежащие какому-либо сообществу. Что останется? Одна биология, потому что осознать себя частью вида мы, увы, не можем, хотя, казалось бы, это возможно.

Потом если мы долго пробуем в биологии себя, то быстро обнаружим все видовые, биологические законы, действующие на нас. Отсюда еще один вариант: попытка выйти из механизмов жизни очень часто приводит к биологизации своей жизни – возникает культ здоровья как биологического здоровья, культ телесных удовольствий и т. д. Происходит объединение в биологизированное Мы, а там – стая, а в стае законы известны, как у обезьян…