100 великих мастеров балета - Далия Трускиновская Страница 47

Павел Андреевич Гердт появился на свет 22 ноября 1844 года. Он родился в семье обрусевшего немца, мастера булавочного цеха Иоганна Генриха Гердта. Крестным отцом стал граф Павел Андреевич Шувалов, в чью честь и назвали мальчика.

Закончив в 1864 году Петербургское театральное училище, где его педагогами были Мариус Петипа и Христиан Иогансон, Гердт вступил на театральную сцену Петербурга. В то время там недоставало первых танцовщиков – чуть ли не единственным исполнителем, чей талант находился в самом расцвете сил, был Лев Иванович Иванов. А Христиан Иогансон и Мариус Петипа уже перешагнули порог творческой зрелости, время наивысшего взлета их танцевального мастерства осталось позади.

Павел Герд на сцене с Марией Петипа

Перед глазами публики впервые предстал молодой артист, словно созданный природой для того, чтобы воплощать на сцене партии благородных балетных героев: высокий рост, отличное телосложение, красивое лицо, обрамленное светлыми волосами. А грация, а галантность? «Танцевать с ним было заветной мечтой всех солисток, – вспоминала одна из партнерш Павла Гердта, Екатерина Вазем, – он был превосходным партнером балерин. С ним можно было безбоязненно пускаться на самые разнообразные виртуозные приемы, так как была полная уверенность в том, что он всегда вовремя подхватит, поможет и выдвинет наиболее эффектные моменты».

Мариус Петипа заметил Гердта еще в балетном училище. В начале своей творческой карьеры Гердт выступал в партиях второго танцовщика, нередко подменял кого-то из партнеров-мимистов в танце, поскольку в балетном театре того времени зачастую роли героев отдавались артистам пантомимного плана, а в больших хореографических композициях их заменяли персонажи с чисто танцевальной функцией. В балетах Петипа это традиция – разделять мужскую партию на игровую и танцевальную – обычно соблюдалась. Сейчас трудно представить, что па-де-де с Одиллией вместо принца Зигфрида танцевал его оруженосец, однако это именно так и было.

Основным исполнителем главных партий оставался Лев Иванов, а Гердту доводилось заменять его. В газетах появлялись заметки, делающие честь исполнительскому таланту молодого Павла Гердта. Базиль из «Дон Кихота», Гренгуар из «Эсмеральды» – эти и некоторые другие роли дали основания называть исполнителя «первым во всех отношениях».

Однако со временем образы, которые воплощал на сцене исполнитель, наполнялись все большим драматизмом, а его мастерство мимического исполнителя выросло до такого уровня, который позволил Павлу Гердту войти в историю балета как одному из самых талантливых артистов.

Федор Лопухов, автор книги «Шестьдесят лет в балете», выдающийся хореограф, много лет спустя вспоминал, как он восторгался Павлом Андреевичем Гердтом: «Я любовался его диким воином-сарацином, французским маркизом и принцем, венгерским полковником, римским патрицием – разнообразными мимическими ролями, к тому времени он уже не танцевал главные мужские классические партии. Выглядел он очень молодо и на вопрос о возрасте отвечал, что ему «дважды тридцать три». Никто лучше его не танцевал мазурку, мы видели блестящего польского пана, хотя и через «французские очки»».

Балеты Мариуса Петипа, в которых грань между танцем и мимикой была строго проведена, поскольку роли того и другого плана распределялись между разными исполнителями, не устраивали Гердта, потому что не позволяли ему полностью себя раскрыть. Его привлекали образы героев романтического балета, в которых он получал возможность продемонстрировать не только свое мимическое мастерство, но и танцевальную виртуозность. Одной из таких была роль Альберта в «Жизели», полученная им в 1870 году.

В пору своей творческой зрелости Павел Гердт прославился исполнением главных партий в балетах Чайковского. Принц Дезире в «Спящей красавице» (1890), Зигфрид в «Лебедином озере» (1895) – два образа, которые обязаны своим великолепным сценическим воплощением таланту Гердта. Время, в котором они были рождены, не позволило исполнителю в полной мере продемонстрировать собственные танцевальные возможности – согласно господствовавшему положению, центральная роль в балете отдавалась балерине, а партнер, несмотря на значимость собственного образа в общем контексте драматического сюжета, оставался всего лишь ее «кавалером».

Но манера исполнения, заложенная им еще в конце девятнадцатого века, стала образцом танцевального стиля для многих «титанов» балета в последующие десятилетия и остается таковым вплоть до наших дней.

Зрители не могли остаться равнодушными к его героям. Особенно удачным в его исполнении был принц Дезире – одновременно меланхоличный и порывистый, благоговейно преклоняющийся перед счастьем, которое сумел завоевать. Его редкое чувство стиля и способность передать дух эпохи развернулись тут во всем блеске. Финальная вариация в третьем акте длилась меньше минуты – и в эти секунды Гердт вмещал все обаяние века Людовика XV. После него никто уже не мог так исполнить эту вариацию, и в конце концов музыку использовали для танца солистки.

По своей художественной ценности роли принца Дезире не уступает роль Абдеррахмана в балете Глазунова «Раймонда», исполненная Павлом Гердтом спустя восемь лет. Эта роль была настолько драматична и живописна, что дала основание Сергею Дягилеву пригласить Гердта для участия в одном из «Русских сезонов» 1908 года.

Творческое долголетие Павла Андреевича Гердта по праву принесло ему титул «неувядающего». Будучи педагогом Анны Павловой и маститым танцовщиком с огромным сценическим опытом, он стал и ее партнером на сцене. Особенно хорош был его дуэт с Павловой в исполнении «уральских плясок» в балете «Конек-Горбунок». По отзывам прессы, Гердт «прямо-таки летал по воздуху». Как писала в том же 1902 году одна из петербургских газет по поводу исполнения Гердтом польских танцев в любимом его спектакле – опере «Иван Сусанин», «кто сказал бы, что этот грациозный, ловкий и красивый польский «пан» – артист, подвизающийся 43-й год на сцене?»

Пробовал силы Павел Андреевич Гердт и в качестве балетмейстера. В 1901 году он закончил постановку балета Делиба «Сильвия», начатую Львом Ивановым, а в 1902 году осуществил самостоятельную постановку балета Сен-Санса «Жавотта». Правда, балетмейстерская деятельность Гердта несравнима с артистической и педагогической – он подражал хореографии Мариуса Петипа.

Отдельная страница творчества Павла Гердта – его педагогическая деятельность. У него не было четко разработанной системы преподавания хореографической техники. Михаил Фокин, прошедший класс Гердта, всегда говорил о своем учителе с восхищением. Он утверждал, что Гердт не был педантом, не придерживался строго правил обучения, учитывал особенности дарования каждого. Павел Андреевич охотно показывал, как выполнить ту или иную комбинацию движений. И артисты и зрители отмечали неповторимую походку Гердта, она доставляла всем эстетическое удовольствие. У этого педагога можно было многому научиться, если ученик хотел учиться.

Он прививал своим воспитанникам художественный вкус, артистизм, чувство поэзии в танце – именно те качества, которые были наиболее привлекательными в русских танцовщицах. Ученицами Павла Андреевича Гердта были прославленная Анна Павлова, звезда «Русских сезонов» Тамара Карсавина, талантливые танцовщицы Лидия Кякшт, Вера Петипа и многие другие. Любимицей его была Анна Павлова, неповторимое своеобразие таланта которой Гердт сумел увидеть раньше нее самой. Именно Павел Андреевич учил Павлову не подражать другим, а неуклонно развивать собственную индивидуальность.