Босфорский поход Сталина - Сергей Захаревич Страница 47

… Вскоре нужда в деньгах заставила американского конструктора пойти на поклон к представителям СССР, которым он предложил купить новейший образец «летающий танк» М1932. Машина была приобретена нашей стороной за 20.000 долларов и тайно (в данном случае госдепартамент США наложил запрет на продажу) летом 1932 года переправил в СССР, где получила обозначение Т-32. Она прошла испытания и даже была показана на военном параде в Харькове.

Что касается Μ1931, то танки, прибывшие в СССР в начале 1931 года, подверглись всестороннему изучению и испытаниям. В марте машину № 2051 доставили на полигон в Кубинку, где ее показали высшему и старшему командному составу РККА и членам правительства. 13 февраля 1931 года постановлением РВС СССР танк приняли на вооружение под индексом БТ-2» [27].

Так родились танки семейства БТ. Росказни досужих «специалистов» в области тактики о том, что еще в конце 1920-х штаб РККА разрабатывал идею массированного танкового рейда (а немцы, естественно, ее переняли) — ложь!

По состоянию на середину 1930-х советские бронетанковые силы численно несомненно сильнейшие в мире. Сравним.

В Великобритании производство легких МКIV началось лишь в 1934 году, к началу войны британцы имели всего около 800 боевых машин А9, А10 и А11.

Первый немецкий танк — легкий Pz.Kpfw.I с пулеметным вооружением был разработан только в 1933 году. По состоянию на 1 сентября 1939 года немцы имели немногим более 3000 танков. Из них 1445 Pz.I и 1223 Pz.II, атакже всего211 среднихPz.Kpfw.IV.

Итальянцы вплоть до конца 1930-х производили только танкетки и различные модификации по «мотивам» французского «Рено» FT17. Свой первый средний танк (фактически легкий — 11 тонн) Μ11/39 Италия создала только в 1938 году.

Польша также с начала 1930-х строила одни танкетки. Легкий 7ТР на базе «Виккерса-6-тонного» (аналог советского Т-26) начал производиться только с 1935 года. Серийный выпуск легкого 10ТР (на базе Ml930 Кристи, аналог советского БТ-2) наладить не успели. К началу Второй мировой Польша располагала 700 танкетками TK/TKS с пулеметным вооружением и всего 169 7ТР, 50 «Виккерс-6-тонный», 67 «Рено» FT17» времен Первой мировой и 53 «Рено» R 35.

Серьезные боевые машины строила Франция, но лишь… с 1933 года. То же касается и Чехословакии — свой LT.35 они начали выпускать в 1934-м, а знаменитый LT.38 — накануне оккупации, в 1938-м (было заложено три прототипа).

Первый серийный американский легкий М-1 стал в серию в конце 1934-го. Что же до Японии, то к 1939 году они обладали всего 2020 единицами танков, из которых в войсках находилось 720 единиц — в основном легких «Ха-Γο» (модель 2595).

Ахиллесовой пятой механизированных частей Красной Армии было отсутствие добротной доктрины их использования. А как же теория «глубокой операции»? Но дело в том, что данная теория являлась общевойсковой и рассматривала действия механизированных и бронетанковых соединений в контексте общей стратегической задачи. Все уставы АБТВ СССР привязывались, в свою очередь, к концепции «глубокой операции». А эта самая концепция диктовала для танков, в основном, один способ действий — «Вперед!»

Но ведь война состоит не из одного безостановочного наступления, в бою существует слишком много нюансов. А если придется обороняться? А вести бой в населенном пункте? В лесу? В горах? В снегу? В дефиле?

Помните, как в 1925 году морской штаб РККФ пытался создать универсальную доктрину использования флота в гипотетических конфликтах будущего? Вот таких теоретических разработок и не хватало бронетанковым силам СССР. Почему? Вовсе не из-за глупости военных теоретиков. Причина та же, что и в 1920-х у моряков — гипотетические конфликты будущего политическое и военное руководство страны не интересовали. Сталин готовился (повторюсь еще раз) к конкретной войне и вести эту войну собирались конкретным же способом — стремительным наступлением массы (пехоты, танков и кавалерии). Однако война все равно все поставит на свои места. По своему…

Впрочем, как и в случае со стрелковыми дивизиями, в середине 1930-х теоретические недочеты можно было еще вполне безболезненно устранить. В большинстве государств мира, как мы уже знаем, в тот момент не было вообще никаких конкретных доктрин применения танков (за исключением поддержки ими пехоты в наступлении), даже если были сами танки. Иногда существовала доктрина, но не было танков (как у немцев например). А иногда не было ни того, ни другого. Дело вновь стало за практическим опытом, по результатам которого можно было скорректировать довоенные уставы.