Алиби для Коня - Людмила Герасимова Страница 47

Прошло около года, и жена Саши дала понять, что больше не желает жить под одной крышей с мачехой мужа. Машенька пришла к Марине за советом, что ей делать. Та предложила ей поселиться на даче, приглядывать за домом, отапливать его, обрабатывать участок. Маше пришлось бросить работу, так как не на чем было добираться до города ранним утром. В посёлке она устроилась почтальоном: разносила письма и газеты, таскала тяжёлую сумку и в жару, и в мороз, и в дождь, и в снег. Так прошло восемь месяцев, как вдруг приехала Марина и сообщила, что надо освободить дачу: необходимо срочно сделать ремонт перед её продажей.

— Куда же мне теперь? — растерянно спросила Маша.

— Не знаю, — пожала плечами Марина, — можешь квартиру снять, а можешь и у своего брата пожить, ведь родная кровь!

Маша пригорюнилась: не хотелось идти к Вовочке бедной родственницей с пустыми руками. Ей стало стыдно: она не оставила брату привезённых с Севера денег — всё раздала! Правда, когда в гости приходила, одаривала щедро всех: и Вову, и его жену, и племянников. Подарки сдержанно принимались, но погостить в когда-то родном доме не приглашали. Да и внутри Маша не узнавала свою квартиру. После смерти отца здесь всё переделали, полностью перекроили пространство: снесли старые стены и поставили новые. Всё стало чужим, чужим стал и брат. Но делать было нечего, и Маша, волнуясь, пошла к Вовочке. Брат без энтузиазма принял сестру, не предложив даже чаю, сел в кухне напротив неё и спросил:

— Что у тебя?

У бедной сестры сжалось сердце: она после паузы ответила:

— Да нет, ничего. Соскучилась, хотела на тебя посмотреть.

— Ты знаешь, как-то не вовремя пришла, — начал он. — Мне собираться надо.

— Куда собираться? — переспросила удивлённая Маша.

— Уезжаю в Германию, к родственникам жены. Кстати, Ирина с детьми уже гостит у них. А я еду рано утром. Так что извини, сестра, увидимся, когда вернусь.

— А когда вернёшься?

— Через месяц!

— А можно мне у вас пока пожить? — обрадовалась Маша.

Вовочка согласился, не спрашивая, почему сестра решила сменить место жительства. Впрочем, его никогда не интересовала жизнь сестры, заменившей ему мать.

В течение месяца Маша искала себе работу — устроиться смогла только дворником в родном домоуправлении, стала мести улицу, по которой бегала сама в школу и водила туда брата. Месяц пролетел незаметно, и вернулась семья брата. Ирина, не успев войти в прихожую, почти на пороге, вместо приветствия, сказала сестре мужа:

— Спасибо, Маша, что присмотрела за квартирой, теперь мы уже сами, ещё раз спасибо! — и выжидающе остановилась перед родственницей.

Маша, очнувшись от оцепенения, метнулась в комнату складывать вещи. Брат, кроме «пока», ничего не сказал на прощание. Племянники будто и не заметили расстроенную тётю, шумно разбирая свои вещи. Маше ничего не оставалось делать, как пойти к управляющему рэпа и не попросить о помощи. Мужчина внимательно выслушал дворничиху и разрешил поселиться в комнатке на первом этаже жилого дома. В этом помещении не было удобств и хранился старый инвентарь. Машенька была рада такому повороту судьбы; она мигом выбросила мусор, навела порядок, а подруга по работе подарила ей старый разбитый диванчик, колченогий столик и целых две табуретки. Техник принесла в комнатушку сваленную подушку и дырявое одеяло. Кто-то дал старенький чайник, тарелку и чашку. Так потихоньку стала обживаться в своей, хотя и не собственной и без удобств, комнатке Маша.

Выходила она на работу в шесть утра, когда на улице ещё было темно, мела улицу, подбирала мусор вокруг соседнего дома и радовалась жизни. Так прошло около года, и опять судьба подставили ей подножку. Доброго пожилого управляющего начальство выпроводило на пенсию и на его место поставило разбитную крикливую Анну Иннокентьевну, которая в первый день своего руководства приказала Маше в три дня освободить подсобное помещение.

— Где же мне жить? — спросила опешившая женщина.

— Это твои проблемы! — бесстрастно ответила новая начальница и, повернувшись к Марье Петровне спиной, стала отдавать распоряжения инженеру и технику.

Машу временно приютила у себя дворничиха Васильевна, одиноко проживающая в двухкомнатной квартире. Машенька была на седьмом небе от счастья, что попала в хорошие условия: и газ, и туалет, и горячая вода, и отопление. Два месяца душа в душу жили две подружки, но к хозяйке неожиданно перебрался расставшийся с женой сын. Он сразу же показал своё недовольство из-за присутствия гостьи и постоянно это подчёркивал, хотя занимал отдельную комнату и Петровна старалась не попадаться ему на глаза. Через три недели совместного проживания Анатолий закатил матери пьяный скандал, настаивая на том, чтобы та избавилась от «приживалки».

В этот день Маша, побросав вещи в чемоданчик, глотая слёзы, тихо выскользнула за дверь. Ноги её привели к двери Сашеньки. Она долго звонила в квартиру, но там стояла тишина. Маша опустилась на чемодан и приготовилась ждать. Через час из лифта вышла соседка. Она вздрогнула от неожиданности, увидев на площадке маленькую женщину с тоскливым взглядом, похожую на нахохлившегося воробышка.

— А вы что здесь делаете? — сварливо спросила она. — У нас тут ночевать нельзя! Я милицию вызову! Уходите!

— Вы меня не помните? — поднялась с чемодана Маша. — Я родственница Григорьевых, вот жду — никого нет дома.

— А, помню, помню, Вы здесь жили. Только зря вы их ждёте. Они продали квартиру, а сами куда-то переехали, кажется, заграницу. А здесь новые хозяева ремонт затеяли, днём строители всё грохочут, пылищу разводят. Так что не повезло вам. Зря, выходит, приехали. Надо было позвонить. Сюрпризом хотели?

— Хотели, — машинально кивнула Маша, поднимая многострадальный чемодан и направляясь к лифту.

К Марине она не пошла, не рискнула попроситься жить и к родному брату. Сев в каком-то особом состоянии растерянности и пустоты в первый попавшийся троллейбус, отправилась куда глаза глядят. Когда объявили конечную остановку, к Маше подошла кондуктор и попросила выйти. Так Петровна оказалась на вокзале. Ночь она провела на скамейке, сидя среди ожидавших поезда пассажиров. На рассвете вокзал опустел, Маша устроилась на лавке удобнее, подложив под голову чемодан и вытянув уставшие ноги. Внезапно её грубо растолкали. Над ней склонился милиционер:

— Вы не проспали поезд? Куда вы едете?

— В Ростов-на-Дону, — брякнула сонная Петровна название города, куда несколько лет назад они так стремились с мужем.

— А билет где? — поинтересовался, прищурив глаза, страж порядка.

— А ещё не купила, — созналась, принимая вертикальное положение на скамье, женщина.

— Так о чём вы думаете? — удивился милиционер. — Пойдёмте к кассе, я вам помогу. Да поспешите — поезд прибудет через сорок минут.

Он подхватил тощий чемоданчик Маши и быстро зашагал к выходу из зала. Петровна была вынуждена бежать следом, пока не оказалась около кассы. Милиционер, поставив чемодан между ног, сказал в окошко: