Немецкие субмарины в бою. Воспоминания участников боевых действий. 1939-1945 - Йохан Бреннеке Страница 47

Судно шло себе как ни в чем не бывало. Оно должно было заметить меня, но ничем этого не выдавало.

„Осторожно! — сказал я сам себе. — Корабль-ловушка“.

Наконец с судна заметили нас и попытались уйти по-настоящему, искусными маневрами. Пришлось идти полным ходом. Я открыл огонь из пулеметов. Это помогло. С судна стали спускать спасательную шлюпку, она со всплеском упала в море. Но капитан не собирался сдаваться. Он отчаянно вызывал помощь по радио.

Судно называлось „Оукмэн“, водоизмещением 5766 тонн, направлялось в Нью-Йорк. Оно, кажется, пошло чуть медленнее, и я бросился вдогонку. Я подумал, что чего нам сейчас не хватает, так это чтобы появились американские самолеты.

Первая торпеда прошла мимо. В такую погоду это было неудивительно.

Снова открыл огонь. Спустили еще одну шлюпку, на этот раз пустую. С верхней палубы в нее спрыгнули двое.

Вторая торпеда вспорола поверхность моря. Но попала она впереди мостика. В месте попадания вода окрасилась в ярко-красный цвет. Что же это у них за груз такой?

Продолжая двигаться, „Оукмэн“ ускорил свою смерть. Нос стал зарываться все глубже и скоро погрузился в воду. Корма на мгновение вертикально замерла над водой — при этом винты продолжали работать, — и скрылась.

На следующий день мы получили ожидаемые приветствия с материка: самолет, прилетевший с берега, заставил нас совершить срочное погружение, но бомб не сбросил.

Теперь, подумал я, можно и разгуляться. Надо держаться поближе к берегу и передислоцироваться подальше на юг, где, согласно последним сообщениям, возникли наилучшие возможности для ведения боевых действий.

Среди ночи меня разбудил старпом. От волнения он принял планету Юпитер за красную сигнальную вспышку. Вопреки прогнозам погоды по Атлантике на данный месяц, предсказывавшим в этих местах шторма, на несколько дней здесь установилась прекрасная погода. Море сделалось зеркальным, а небо — голубым и безоблачным. Целый день ярко сияло солнце. За горизонтом на берегах Вирджинии люди, должно быть, загорали на пляжах. Война казалась им делом далеким.

Но днем мы вынуждены были отлеживаться под водой, потому что американские летчики становились все более опытными, их бомбы несли большую опасность. Температура в лодке росла. В машинных отсеках температура зашкаливала за 40°.

На следующее утро, 24 марта, когда мы лежали на грунте в американских водах, гидрофоны зафиксировали шумы винтов. Мы подвсплыли на перископную глубину.

Вне досягаемости моих торпед и слишком далеко, чтобы я смог занять атакующую позицию, курсом на север шел тяжело груженный танкер, охраняемый эсминцем. Эсминец был новенький, чистенький, он невольно напомнил мне американских спортсменов на Берлинской олимпиаде 1936 года. Эсминец словно знал, что он такой красивый. Раз он на огромной скорости промчался прямо над нами — если бы там знали об этом! Как эскортный корабль он, впрочем, был не слишком эффективен.

Следующая ночь нам тоже ничего не принесла. Далеко вокруг царили мир и спокойствие. Огни на берегу сияли так же ярко, как в мирное время. Я увидел два патрульных судна, спешивших по своим делам. Занял позицию — под водой, конечно, — на судоходной трассе.

Вот записи из моего вахтенного журнала:

„13.26 (по причинам радиообмена у нас было принято германское летнее время). Танкер, идущий курсом юго-запад, тяжело груженный. Принимаю решение атаковать.

Скорость танкера оцениваю в 12 узлов. Атака из подводного положения произведена с дистанции 700 метров.

13.26. Увидел второй танкер.

14.59. Выстрелил двумя торпедами, установленными на глубину 2 метра. Первая попала по центру судна, вторая между мачтой и трубой. Исключительно сильный взрыв. Предположительно из-за мелководья. Видны два высоких столба пламени. Водоизмещение танкера примерно 7000 тонн. Тип неизвестен. Невооружен. Танкер застопорил ход, сильный крен, сильное пламя. Я ушел мористее.

15.05. Летающая лодка „мартин“ делает круги над торпедированным танкером.

15.12. Эсминец, класс „Андерсон“, 010°, приближается на полном ходу к горящему танкеру. Летающая лодка слева по борту от эсминца. Сбросила две бомбы не очень далеко от меня. Погрузился на 40 метров.

16.00. Эсминец сбросил наугад несколько глубинных бомб. Застопорил ход, чтобы прослушать море гидрофонами. После этого ушел на юг — предположительно для охраны второго танкера, замеченного в 13.26.

16.30. Эсминец вернулся, сбросил еще несколько глубинных бомб, потом на полном ходу ушел на север.

Последнее обозрение места операции. Торпедированное судно сильно горит, верхней палубы нет. Плотная завеса дыма. Груз — нефть или легкие масла“.

В течение ночи я перенес сферу действия дальше на север. Один раз у меня сердце остановилось: в ярко фосфоресцирующей воде я увидел следы двух торпед, тянущихся двумя полосками света к носу нашей лодки. Ничто, казалось, не может спасти нас. К счастью, две торпеды оказались парой дельфинов, которые не нашли ничего лучше, как напугать нас до смерти.

Днем, чтобы экономить топливо, большую часть времени я проводил на грунте, всплывая только на короткий период для вентиляции лодки. И тут же какие-нибудь бдительные самолеты снова загоняли нас под воду, сбрасывая пару бомб. Ночью я подходил ближе к берегу.

Всю ночь мы оставались на мостике, всматриваясь в темноту. Первый прилив усталости отгоняли чашкой хорошего крепкого кофе. Второй прогоняли сигаретой, тщательно прикрываемой, чтобы ее не было видно со стороны. И наконец, хорошо помогала держаться на ногах чашка горячего бульона.

Находясь близ берега, мы видели огни города. Это должен был быть Уилмингтон, а на другой стороне была радиостанция на острове Карритек. Счастливые ребята! Чего мы не видели, так это судов.

Не успел я спуститься в лодку и получить сообщение о британской высадке в Сен-Назере, как снова показался эсминец. Вахтенный офицер сразу изменил курс, и эсминец, силуэт которого был ясно виден, медленно пересек наш курс. У нас была хорошая позиция для выстрела, но я не мог рисковать промахнуться: если бы промахнулся, то мы оказались бы в крайне тяжелом положении на мелководье. Тщательно все взвесив, я отказался от атаки. Позднее выяснилось, что торпеда, которая предназначалась для выстрела, оказалась недоброкачественной.

Для довершения картины можно сказать, что к эсминцу присоединились два корабля противолодочной обороны.

Объяснением этому весьма необычному стечению кораблей был сигнал, который мы получили на следующий день. По-видимому, в предыдущий день другая лодка вблизи этого места потопила патрульный корабль, вот они и забегали. Вот откуда многочисленные взрывы глубинных и авиационных бомб. Нам они не вредили, но портили отдых.

30 марта я развернулся на восток, так как запасы топлива истощались. После того как мы вышли из зоны холодной воды у американских берегов и попали в Гольфстрим, температура воды за четверть часа поднялась на семь градусов. То мы сидели в шерстяных фуфайках и шарфах, а через четверть часа — уже в рубашках и коротких штанах!