Клеопатра и Цезарь. Подозрения жены, или Обманутая красавица - Наташа Северная Страница 47

Все свободное время Клеопатра проводила с новорожденными, а старший сын Цезарион охотно и с большим интересом ей во всем помогал. Царица не могла нарадоваться своему семейству. Она была рада, что после ее смерти у Цезариона будут брат и сестра, главное, научить их жить в мире и дружбе. Сумеет ли она это сделать? Клеопатра самостоятельно кормила, ухаживала за близнецами, купала и играла с ними, ведь то были особые дети – дети, которые помогут осуществить заветную мечту.

15

– Как женился? – Клеопатра медленно опустилась в позолоченное кресло. Весть, которую принес Аполлодор, была глупой и нелепой. Удивленно смотря на советника, царица в ужасе прошептала:

– Как женился? На ком? Что ты несешь?

Советник сообщил ей эту страшную весть на правах старого и верного друга. Остальные придворные не имели ни малейшего представления о том, как такое можно сказать царице и остаться в живых. Аполлодор примиряюще поднял руки и спокойным, уверенным голосом повторил:

– Фульвия скончалась от смертельной болезни, которая начала в ней стремительно развиваться после того, как Антоний побил ее за то, что она устроила смуту. Заключив с Октавианом мирный договор, они решили скрепить его брачным союзом. Антоний женился на сестре Октавиана – Октавии и… сейчас она беременна.

Лицо царицы побелело, губы задрожали, она закричала и, упав на пол, принялась раздирать одежду. В то же мгновение в зал вбежал Олимпа со слугами, предусмотрительно заранее вызванный советником, скрутив царицу, он сумел влить ей в горло настойку, после чего та затихла.

Олимпа посмотрел на спокойно стоящего Аполлодора. Тревога и страх одолевали лекаря.

– Что теперь будет?

Советник пожал плечами.

– Будем жить дальше.

Клеопатра вновь заболела, как когда-то после морского шторма. Аполлодор целыми днями сидел рядом с ней и в чем-то убеждал. К ней приходил Цезарион и просил, чтобы она поскорее выздоравливала, Хармион приносила близнецов, в надежде, что младенцы пробудят ее к жизни. Наконец, спустя месяц царица поднялась.

Горе и предательство, так неожиданно обрушившиеся на нее, сильно повлияли на ее характер: она стала грубой, не сдержанной в гневе и подозрительной. Ей повсюду мерещились заговоры и предательства. Вновь были упразднены пиршества и торжества. Она требовала слепого подчинения и жестко карала любое сопротивление. Будучи на людях грозной и надменной, в душе она сильно страдала, постоянно плакала по ночам, мучила себя вопросом, чего ей не хватило для того, чтобы удержать Антония. Почему все так легко получилось с Цезарем? Может оттого, что он ее искренне любил? А Антоний? Просто развлекался? Осознавать это было невыносимо больно. Неужели она угодила в собственные сети? Ее женская гордость была уязвлена и оскорблена. Мысль о том, что ее выбросили за ненадобностью, не покидала ее ни на мгновение. Как она могла так сильно ошибаться в человеке? Что недоглядела в его характере? О, боги, боги! Уже ничего не исправить!

Ночью, страдая бессонницей, она бродила по дворцовым галереям, сетуя на свою горькую и несчастливую жизнь. Слуги часто слышали плач и стоны царицы, но никто не смел подойти к ней. Клеопатра вспоминала себя юную, мечтающую о любви, живущую в тревожном и волнительном ожидании. Тогда ей казалось, что любовь разрешит все ее сомнения и страхи и сделает ее счастливой. Какой же наивной дурочкой она была! И как фатально ей не везет в личной жизни!

Стоя на коленях в храме, Клеопатра смотрела в изумрудные, необыкновенно прекрасные глаза Исиды, и горькая мысль о том, что ее мечтам не суждено сбыться, терзала и мучила царицу. Невыносимо было думать и о том, что клятву отстаивать интересы Цезариона в Риме Антоний благополучно забыл.

Закрыв глаза, Клеопатра отдалась молитве. Всю жизнь ее преследуют смерть и роковые неудачи. Для чего боги так жестоко обходятся с ней? Почему мечта о вселенской власти имеет над ней такую силу? Почему ни мужчины, ни дети не являются для нее самым значимым в жизни? Почему ей так хочется превзойти Александра Македонского и занять достойное место среди богов? Кто влил в ее сердце этот опасный яд всевластия? Быть может, действительно боги готовят ее для великой миссии? Что-то смутное и неопределенное появилось перед ее внутренним взором. Крылья птицы… Сокол-Гор… Он подсказывает ей… Но что? Империя! Она должна разрушить империю зла и порока. И создать новый порядок? Какие невероятные мечты! Кружится голова…

– Не печалься, дитя мое, – услышала она тихий и успокаивающий голос Исиды, – твои мечты исполнятся. Подожди немного.

Клеопатра открыла глаза и расплакалась. Она готова ждать сколько потребуется.

16

Я просыпаюсь от тихого женского пения. Голос девушки печален и глубок. Так может петь лишь человек, сильно страдавший от любви или несправедливости.

Я захожу в комнату. За ткацким станком сидит прелестная девушка с благородными чертами лица, стройная, с белокурыми вьющимися волосами и белой, почти мраморной кожей.

– Октавия! – радостно восклицаю я.

Октавия поднимается, идет мне навстречу и крепко обнимает. Ее добрые и красивые глаза печальны.

– Что с тобой? Тебя кто-то обидел?

– Нет, что ты, – она тяжело вздыхает, – просто я мечтала о любви, а мне в ней не повезло.

– И мне не повезло.

Сев на маленькую скамью, мы взялись за руки и прижались друг к другу.

– Ты вся горишь! Ты не заболела? – заботливо спрашивает она.

– Нет, просто пить хочется.

– Давай я принесу воды.

– Посиди со мной, – ласково прошу я, – мне так хорошо и спокойно с тобой.

За окном сменяются времена года. Наши дети вырастают, становятся взрослыми и красивыми.

– Я буду хорошо воспитывать твоих детей. В доброте и любви. Обещаю, я сделаю все, чтобы заменить им мать, – неожиданно говорит Октавия.

– Воспитывать моих детей? Зачем?

– Ах, сестра, – печально произносит Октавия, – если бы ты только знала, что сотворишь с собой.

– Что? – удивленно спрашиваю я.

К нам подходят Исида и Венера. Они гордые и прекрасные. Рядом с ними мои дети и дети Октавии.

– Человеческое счастье – жить в неведении, – мягко говорит Исида. И Венера согласно кивает головой.

17

Вести военную кампанию против парфян Антоний поручил одному из блестящих военачальников своего времени – Публию Вентидию. Тот нанес парфянам сокрушительное поражение и убил царевича Пакора. Парфяне обратились за помощью к Сирии и Малой Азии. Назревала новая война. И в этот решающий момент Антонию пришлось расстаться с полководцем: тот оказался замешанным в получении крупных взяток. Разразился скандал, и консулу пришлось выбирать – репутация или Вентидий. Антоний выбрал репутацию. До сего момента он вел вольготный образ жизни: жил в Афинах, изучал греческую культуру, чтобы составить свою божественную родословную, но после отставки Вентидия ему пришлось взять на себя управление армией. Проводя политику укрепления в интересах Рима зависимых государств у границы с империей, Антоний нуждался в сильных союзниках. Особое место среди них занимал Египет.