Вольная вода. Истории борьбы за свободу на Дону - Амиран Урушадзе Страница 47

Атаман понимал, что необходимо действовать, спустить рабочую дерзость он не мог. Казаки получили приказ разогнать толпу. Казачьи полки применялись для разгона крестьянских сходок еще в XVIII веке (от участия в одном из таких разгонов отказался Евграф Грузинов), а в начале XX века казак с нагайкой превратился в одного из самых ненавистных врагов населения российских городов. Почему власть так охотно использовала именно казаков для подавления общественных волнений? Во-первых, казаки — прирожденные конники, прекрасно управляются с лошадью. Уже один вид всадника мог напугать пешего демонстранта, а если психологического воздействия оказывалось недостаточно, казаки умело расталкивали толпу, пользуясь силой и весом своих коней. При разгонах казаки не использовали огнестрельное оружие, только нагайки. Поэтому митинги и демонстрации казаки разгоняли в большинстве случаев без жертв. Напротив, при использовании пехоты риск пролить большую кровь несоизмеримо возрастал. Даже небольшой казачий отряд в сотню всадников почти мгновенно обращал в беспорядочное бегство демонстрацию в несколько тысяч человек. Во-вторых, казачьи полки обладали высокой мобильностью, и начальство быстро перебрасывало их к местам проведения демонстраций, стачек, митингов. В-третьих, казаки являлись довольно замкнутой социальной группой с самобытной идентичностью, в которой ключевое место занимали верность служебному долгу и почитание царской династии. Не стоит думать, что казаки с большим рвением выполняли полицейские функции. Большинство не видели в этом ничего героического, но и не считали возможным ослушаться приказа.

Выстроившись в широкий ряд, казаки двинулись на рабочих. Нагайки показались в крепких казачьих руках, зеваки замерли в ожидании побоища. Толпа стачечников не двигалась, рабочие словно заранее покорились неизбежному. Вдруг Иван Ставский, поднявшись на видное место, стал кричать: «Садитесь, садитесь!» Понимая, что его слышат далеко не все, Ставский садился, поднимался и снова садился. Первые ряды рабочих сели на землю, за ними последовали остальные, толпа сложилась, прижалась к земле. Казаки резко осадили коней. Достать с седла нагайкой сидящего на земле трудно. Топтать безоружных людей казаки не стали. Рабочие стали кричать о долге честных казаков, который заключался в защите народа, а не в прислуживании властям. Постояв немного, казаки отступили, а атаман Максимович спешно покинул Камышевахскую балку.

9 и 10 ноября прошли в переговорах рабочих с администрацией завода и атаманом Максимовичем. Уступать никто не хотел: рабочие поверили в свои силы, а власти опасались, что, удовлетворив требования работяг Главных мастерских Владикавказской железной дороги, придется уступить и коллективам других ростовских предприятий.

Утром 11 ноября рабочие уже привычно потянулись к Камышевахской балке, но место сходки было оцеплено казаками. Атаман Максимович решил не пускать рабочих в овраг, где большие кавалерийские отряды были бесполезны. Уткнувшись в казачий заслон, рабочие попытались силой пробиться в балку, но на этот раз казаки не смутились и атаковали стачечников. В ход пошли нагайки, а севших на землю топтали лошадьми. По некоторым свидетельствам, такая жестокость была спровоцирована водкой, которой командование щедро опоило казаков. Рабочие отошли в темерницкое предместье, разломали заборы, собрали камни, вооружились чем попало и вновь пошли к казачьей цепи. Казаков послали во встречную атаку. Теперь всадников встретил камнепад. Рабочие забирались на возвышенности и оттуда швыряли в казаков камни и доски. За день казаков шесть раз отправляли в атаку, но все атаки были отбиты. Максимович докладывал военному министру Алексею Куропаткину: «Во время пеших и конных атак было ранено камнями девять казаков, из них два — тяжело; кроме того, ушиблен сотенный командир и ранен полицейский надзиратель».

К вечеру рабочим удалось потеснить казачьи кордоны и занять часть балки. В отчаянии командование приказало пехоте стрелять по толпе. Последовало несколько залпов. Рабочие бросились в город и рассеялись по дворам. В балке остались лежать восемь убитых, раненых городские власти разместили в больницах. Ночью полиция арестовала восьмерых наиболее активных рабочих, в том числе популярного оратора Брагина.

В последующие несколько дней рабочие продолжили собираться на сходки, но потеря нескольких вожаков и страх нового расстрела сбили протестную волну. 18 ноября начальство Владикавказской железной дороги издало объявление, которым предупреждало, что не вышедшие на работу будут уволены. Рабочие потянулись в цеха, а особенно упорных арестовывали. Иван Ставский, так успешно отбивший первую конную атаку казаков, эмигрировал в Швейцарию. Там пробыл до лета 1903 года и выехал обратно в Россию. На границе Ставского арестовали, и следующие два года он просидел в тюрьме. Иван Ставский принял участие в двух революциях — Первой русской 1905–1907 годов и Революции 1917 года. Однако в этих событиях он уже был революционером второго плана.

2 марта 1903 года, Ростов-на-Дону, Камышевахская балка. Стоял яркий солнечный день, балка, которая всего несколько месяцев назад была центром большой рабочей стачки, вновь наполнилась людьми. Около 10 тысяч ростовских рабочих двинулись отсюда к центру города. Новый протест был продолжением предыдущих столкновений с начальством Владикавказской железной дороги и местной властью. Демонстрацией руководили участники стачки 1902 года. Рабочие шли под красными знаменами, полицейские кордоны оказались бессильны задержать толпу митингующих. Демонстрация шла по центральной улице города — Большой Садовой и докатилась до Большого проспекта (ныне Ворошиловский проспект), где ее встретил отряд казаков. Не дожидаясь атаки конников, колонна организованно и быстро растеклась по дворам.

Атаман Максимович был сильно встревожен ростовскими событиями. Особенно его беспокоило упорство рабочих, которых не испугал расстрел в Камышевахской балке, а главное — они не боялись казаков. Да и те не горели желанием давить рабочий протест. Уже 7 марта 1903 года «Донская речь» сообщала читателям: «Войсковой штаб Войска Донского извещает городского голову, что вследствие ходатайства войскового наказного атамана в Ростов будет переведен на постоянное квартирование один из батальонов 34-й пехотной дивизии».

Ростовская стачка 1902 года не закончилась. Она продолжилась в демонстрации 2 марта 1903 года, затем Декабрьским вооруженным восстанием 1905 года. Не прекратилась она и с победой советской власти, которая расстреляла новочеркасских рабочих 2 июня 1962 года. «В том-то и заключается жизненная сила таких протестов, что они вспыхивают, когда не удовлетворяется минимум даже самых необходимых потребностей массы. Никакие репрессии не застращают ее надолго, когда ей представляется альтернатива: бунтовать или умирать с голоду», — писал о российском стачечном движении русский марксист Георгий Плеханов.