Улыбка Пол Пота. Путешествие по Камбодже красных кхмеров - Петер Фреберг Идлинг Страница 46

Перед тем как в 1975 году Франсуа Поншо был эвакуирован из Камбоджи с последним конвоем иностранцев, он прожил в стране десять лет. Он в совершенстве владел кхмерским и долго жил в деревне. Он был сыном крестьянина, и ему нравилась такая жизнь.

После выхода книги он невольно стал одним из главных обвинителей режима Пол Пота.

— Я все время надеялся, что революция победит, не по идеологическим причинам, а потому, что режим Лон Нола насквозь прогнил. Он не внушал никаких надежд. Единственной надеждой на будущее была победа красных кхмеров. Мы знали, что революция будет жестокой, но не знали, что настолько. Я думал: да, сейчас они беспощадны, но, победив, они успокоятся.

Мы сидим в здании католической миссии на окраине Пномпеня. Франсуа Поншо уже давно вернулся на свою вторую родину. По сравнению с тем, как было раньше, теперь его церковь еле держится на плаву. В 1960-е в городе было полно церквей. Но большой собор, по мнению Франсуа Поншо, это позор.

— Строить огромный собор напротив Вуат-Пхнома, главной святыни Камбоджи, — идиотизм. Собор был одной с ним высоты. Камбоджийцы его терпеть не могли. К тому же многие из пномпеньских христиан — вьетнамцы. Когда я впервые приехал сюда в шестьдесят пятом году, другие французские священники говорили, что, как только в Камбодже будет националистическое правительство, собор тут же снесут. Понятно, что они снесли именно его — никакие другие французские или европейские здания не пострадали!

Франсуа Поншо говорит, что его книга появилась случайно. Когда всех иностранцев депортировали из страны, он вернулся во Францию. То и дело сталкиваясь с искаженной информацией о Камбодже во французской прессе, он не выдержал и написал рассерженное письмо в газету «Le Monde», указав на очевидные неточности. Через несколько дней ему позвонил главный редактор. Он попросил Франсуа Поншо написать три статьи о своем отношении к красным кхмерам. Осознав глубину его познаний, редакция подключила книжное издательство.

— Я не был активистом, я не имел никаких убеждений, которые бы я пытался таким образом транслировать. Я просто старался быть честным и оставаться на стороне камбоджийского народа. Вот и все.

Через маленький кабинет Поншо то и дело снуют рабочие. На книжной полке — литература о Камбодже и красных кхмерах. Еще здесь стоят папки с корреспонденцией. В них среди прочего — длинные письма Ноама Хомского, проштампованные 1977 и 1978 годами.

— Ноам Хомский написал, что нашел мою книгу «quite interesting» ^[27], однако обнаружил в ней штук двадцать ошибок. Я ответил ему: мол, да, конечно, я писал ее в семьдесят шестом году, и вполне вероятно, что в ней могут быть неточности. В чем-то я мог заблуждаться. А он истолковал это так, будто я признаю, что погрешил против истины. Но я, между прочим, не допустил ни одной серьезной ошибки по существу. К сожалению. Но ни тогда, ни сейчас я не мог бы сказать, что погрешил против истины. Зато в его собственных работах полно ошибок.

Тактика Ноама Хомского была взята на вооружение сторонниками красных кхмеров на Западе. Если свидетельство содержало какие-то фактические ошибки, то вся работа отвергалась как контрреволюционная пропаганда.

— В семьдесят восьмом меня пригласили принять участие в слушаниях о Демократической Кампучии в Осло. Меня довольно резко раскритиковали, а остальным участникам раздали разгромную статью о моей книге. Потом в интервью Торбену Ретбёллю ^[28] я повторил, совершенно искренне: да, не исключено, в чем-то я ошибался. Трудно корректно описать революцию в деталях — будь то камбоджийскую или французскую. На следующий день в газетах сообщили: «Поншо признает, что заблуждался». Честно говоря, с этими людьми, с этими маоистами, было бесполезно о чем-либо спорить.

Революция победила и потерпела поражение. Франсуа Поншо продолжает работать в стране — такой, какой революция оставила ее после себя. Он лично участвует в восстановлении километровых оросительных каналов, построенных красными кхмерами. За кубический метр вывезенной земли и ила люди получают несколько килограммов риса.

— Каналы мелковаты и местами запущены. Однажды, когда я приехал туда, они встретили меня старыми рабочими песнями времен красных кхмеров и сказали, что это как при Пол Поте. Я сказал, что мне стыдно. «Вы вкалываете, как рабы, чтобы не умереть с голоду, а вон там стоит экскаватор, который за минуту сделал бы то, что вы делаете целый день. Мне стыдно, что такое возможно в двадцать первом веке». Но они ответили: «Нет-нет, не говори так. Если бы ты нанял экскаватор, деньги пошли бы хозяину, а нам было бы нечего есть». Они копали два месяца и проделали неимоверную работу. Позднее я говорил с другим начальником коммуны и предложил ему экономическую помощь, если он восстановит плотину, построенную красными кхмерами. Он отказался. «Это была идея красных кхмеров, а этим мы сыты по горло». Я ответил: «Конечно, но вода бесцветна — она не красная, не синяя и не белая. Если вы передумаете, имейте в виду, что мое предложение остается в силе». Через некоторое время он нашел меня. Теперь у них четыреста гектаров возделываемой земли, против прежних трехсот.

Он ненадолго замолкает.

— Работа, проделанная красными кхмерами, не была идиотизмом, идиотизм — только их идеология. И то, как они обращались с людьми. Коммунистический бред. Но не все, что они делали, было бессмысленно.

195.

ОРГАНИЗАЦИЯ — ПОВЕЛИТЕЛЬ ВОДЫ, ПОВЕЛИТЕЛЬ ЗЕМЛИ!

196.

Внешне он ничем не отличается от других, но это не так. Одну ногу он занес на небольшой мотоцикл. Машина сверкает чистотой. На левом запястье часы. Он молод, просто одет и слегка улыбается. Рядом другой мужчина — собирается сесть за ним.

В стороне от них проходят люди с велосипедами, одетые в черное. На одном багажнике — канистра с бензином.

Снимок сделала Анника Андервик у паромной переправы в Прек Кдаме. Красиво схваченное движение. Улыбка, садящийся на мотоцикл мужчина.

Это могло происходить где угодно, когда угодно. Переправа, люди, спешащие по своим делам на другой берег. Но есть одна деталь, которая меняет наше отношение к снимку. Наручные часы.

Ключ к пониманию этой фотографии.

В 1978 году простые люди не носили часов. В Демократической Кампучии часы были только у проверенных товарищей и говорили о статусе. Примерно как шариковые ручки. Ранг партийного функционера можно было вычислить по числу шариковых ручек в его нагрудном кармане.

Улыбающийся молодой человек, сверкающий мотоцикл. Он не человек из толпы.

Понимали ли это шведы? Или же думали, что это простой деревенский парень, которому революция доверила мотоцикл?

Фотография Анники Андервик есть в их книге, «Кампучия между двух войн». Она также украшает первую полосу газеты «Kampuchea», номер 3–4, 1978 год. Почти весь номер этой газеты, выпускавшейся Обществом шведско-кампучийской дружбы, посвящен поездке шведской делегации.