Саксонские и нормандские короли. 450-1154 гг. - Кристофер Брук Страница 46

Он был более чем традиционно набожным человеком. В конце Фернесского полуострова в Ланкашире к северу от песков находится город Барроу, памятник седьмому герцогу Девонширскому и его огромным усилиям заплатить долги своего отца. Приютившись в небольшой долине, скрытой от города, находятся великолепные развалины большого Фернесского аббатства, памятника молодому Стефану и тому чувству, которое он разделял со многими своими соратниками, — горячие молитвы монахов необходимы для того, чтобы спасти его от последствий его прегрешений. Стефан не был таким истовым жертвователем на нужды религии, как король Давид Шотландский (1124—1153), который основал или начал строительство более дюжины монастырей различных монашеских орденов. Стефан основал два. План его второго проекта, Фавер-шемского аббатства в Кенте, он составил сам вместе со своей женой в конце жизни. Это было подражание Редингскому аббатству, которое было основано, следуя образцам клюнийского ордена, Генрихом I как аббатство бенедиктинцев и королевская усыпальница. Фавершем должен был выполнять обе эти функции, что в полной мере отражает условность религии Стефана. Фернесское аббатство более красиво: оно было основано в 1124 г. (на другом месте) и перенесено на нынешнее место в 1127 г. Это был филиал нормандского ордена Савиньи, который уже распространял в Нормандии и Англии новые идеи монашеского уединения и аскетизма, которые мы обычно ассоциируем с монахами-цистерцианцами. Цистерцианцы вступили во владение монастырями ордена Савиньи в конце 1140 г. И таким образом Фернесс — не без протестов — стал одним из главных в Англии монастырей цистерцианцев. Он представляет собой одни из самых внушительных развалин, расположенных на северо-западе страны. В начале своего существования он был главным центром религиозной жизни той части Англии и имел многочисленные связи с Ирландией и островом Мэн. Его фермы и овцы играли главную роль в экономической жизни Фернесского полуострова и его окрестностей. Стефан был первым королем, поддержавшим эту новую моду в религиозной жизни страны.

В 1120-х гг. он мог позволить себе быть щедрым. Изначально у него действительно не было владений в Англии. Его отец был графом Блуаским, а мать дочерью Завоевателя. Но он был младшим сыном и, подобно многим младшим сыновьям в феодальном мире — самому Генриху I в молодые годы, — не имел земель в собственности. Но в молодые годы он был принят в доме своего дяди-короля и получил от него немалую собственность. Титул Айский принес ему расположенную в различных местах собственность с центром на юго-востоке; титул Ланкастерский дал ему обширные владения на северо-западе, включая полуостров Фернес. Графство Мортен и земли, которые когда-то были владениями семьи Беллем-Монтгомери, сделали его самым богатым землевладельцем в Нормандии. В 1125 г. Генрих женил его на Матильде, дочери и наследнице графства Булонского. Матильда была внучкой св. Маргариты Шотландской, так что была потомком древнеанглийских королей. Она принесла ему немалое Булонское графство и титул Булонский, что представляло собой существенное состояние, бывшее собственностью ее отца. Таким образом, Стефан по крови был потомком Завоевателя, благодаря браку породнился с родом Кердика и Альфреда и стал одним из двух самых богатых баронов Англии и Нормандии. В 1127 г. он и эрл Роберт Глостерский, незаконнорожденный сын Генриха I, поспорили, кто из них должен первым от сословия баронов (после Давида Шотландского) присягать на верность императрице Матильде. Ясно, что эти двое были соперниками в борьбе за любовь Генриха. Грубое физическое испытание присудило победу Стефану, так как он, вероятно, был лучше обеспечен доходами. Он, безусловно, завоевал свое место при дворе раньше, чем Роберт.

Наверное, из любви к Стефану Генрих I в 1126 г. перевел младшего брата Стефана из знаменитого бургундского аббатства Клюни и сделал его аббатом в Гластонбери. В 1129 г. он повысил его до епископа Винчестерского, и с той поры до самой своей смерти в 1171 г. Генрих Блуаский держал в своих руках самые богатые английские епархии и одно из самых богатых английских аббатств. Он был одновременно и монахом, и мандарином. Он был крупным финансистом; деньги текли к нему в руки и так же быстро расходовались на восстановление финансов двух своих приходов и самого Клюни, а также на строительство для себя и своих церквей богато украшенных зданий. В Гластонбери хранили память о том, что от его глаза не могла укрыться хорошая пахотная земля, и о том, что он любил смотреть на колышущиеся под ветром колосья. В Винчестере есть записи о сказочных дарах, полученных от него: Евангелия и кресты с драгоценными камнями, церковные облачения, занавеси, ковры, «шерстяные ткани, на которых вышиты чудеса св. Марии», а самое главное — огромный крест, украшенный 200 драгоценными камнями, включая большой сапфир особой ценности, содержащий две частицы истинного креста и останки Гроба Господня, реликвии с места Его рождения, вознесения, с Голгофы, останки яслей, колыбели, волос Девы Марии, Ее гроба, гроба Авраама, Исаака, Иакова, св. апостолов Варфоломея и Матфея, св. Стефана, Сергия и Вакха, Георгия, Пантелеймона, савана Господня, а также камня, служившего Иакову подушкой. Генрих Блуаский был человеком широких взглядов и амбиций, величественным, хвастливым и тем не менее преданным. Возможно, он внушил своему брату мысль стать королем. Он, безусловно, рассчитывал находиться рядом с ним и править английской Церковью. Стефан в молодости сильно зависел от него в плане помощи со стороны Церкви, но отказался быть при нем на вторых ролях. Он не сделал его архиепископом Кентерберийским; вместо этого Генрих стал папским легатом и правил Английской церковью в качестве представителя папы римского с 1139 по 1143 г. Когда эта власть перешла в другие руки, он попытался добиться того, чтобы Винчестер стал епархией архиепископа, но безуспешно. Неосуществившиеся честолюбивые замыслы в сочетании с искренним недоверием к тому, как его брат обращался с церковью, на некоторое время охладили лояльность Генриха. Но по прошествии лет он смягчился, и в дальнейшем блистательный принц-епископ стал уважаемым государственным деятелем, не менее богатым, но более склонным скрывать свое щегольство под монашеской рясой, которую он никогда не переставал носить.

Из близких Стефану людей его брат представляет собой самую волнующую личность. Более верной и постоянной, дающей правильные советы, но все же более удаленной от нашего поля зрения была супруга Стефана королева Матильда Булонская. В то время, когда судьба повернулась к Стефану спиной, когда в 1141 г. он оказался в тюрьме, она взяла бразды правления страной в свои руки. Две Матильды стояли друг перед другом; ирония судьбы состояла в том, что императрица, которую готовили к тому, чтобы править Англией, оказалась по своим умениям и личным качествам ниже королевы, которая в глазах всех была не более чем супруга короля. Правление королевы было кратким, но ее непоколебимая верность Стефану была одним из решающих факторов в возвращении ему короны и тем самым подготовке пути к более спокойным временам в последующие годы его жизни.

Сама императрица была жертвой династической системы, в которой она родилась. Ничей жизненный путь не показывает работу этой системы более ясно. Она родилась в 1102 г., обручилась в возрасте 8 лет и вышла замуж в двенадцать за императора Генриха V. В 1114 г. ее отправили в Германию. Она оставалась императрицей, пока в 1125 г. не умер ее муж. К тому времени она уже привыкла к своей новой стране и заимела там немало собственности. Англия и ее семья были почти полностью забыты, и она не имела никакого желания возвращаться. Но она имела несчастье быть подходящей вдовой, и, хотя она пыталась противостоять авторитету своего отца, в этом мире правили мужчины, а Генриху она была нужна для его планов. Привыкшая с ранних лет к самому высокому трону в Европе, она оказалась теперь вовлеченной в политику простого королевства; и что еще хуже, сочеталась неравным браком с графом, значительно младше себя. Матильда, видимо, была одарена некоторым обаянием и изрядным умом; в конце своей жизни она могла давать немало хороших советов своему сыну королю Генриху II, которым ему лучше было бы следовать. Но она была слишком молода, когда оказалась лицом к лицу с системой, которая дала ей богатство, не принимая во внимание ее счастье или комфорт. Она научилась пользоваться тем, что она императрица, и выходила, надменная и тщеславная, научившись контролировать вспыльчивый нрав, присущий членам ее семьи, и не привыкнув к необходимости располагать к себе своих сторонников и подданных. Ее второй брак был жалкой сделкой. В 1128 г. она вышла замуж за Жоффруа Анжуйского, но вскоре покинула его. Однако несколько лет спустя они помирились на достаточно долгий срок, чтобы у них появились трое детей. Но они никогда не были по-настоящему счастливы вместе. В 1139 г. они договорились разделить на части владения Стефана: императрица должна была вторгнуться в Англию, а Жоффруа — аннексировать Нормандию. Разделение сил, возможно, было или не было стратегически правильным; оно, безусловно, соответствовал о их внутрисемейному раздору. Что характерно: Жоффруа сопутствовал успех, а Матильде нет. Она подошла к успеху очень близко благодаря умелому руководству своего единокровного брата Роберта Глостерского, но, когда настал час ее триумфа, ее характер, испорченный богатством и невзгодами, оказался самым сильным оружием Стефана.