Клан Гамбино. Новое поколение мафии - Борис Винокур Страница 46

Она невольно бросила взгляд на подсудимого Джона Готти. Тот в это время ехидно улыбался, а поймав ее взгляд, даже чуть слышно рассмеялся.

Затем слово было предоставлено защитнику подсудимого. Брюс Катлер, улыбаясь присутствовавшим в зале, заявил, что слова прокурора Джиакалони — выдумка Красной Леди. Услышав это прозвище, присутствовавшие в зале люди рассмеялись, проявив свое расположение к защитнику подсудимого. Брюс Катлер обратился к членам жюри присяжных: «Ничего подобного в организации Карло Гамбино никогда не было и не могло быть. Убийства и рэкет? Это фантазия, выдуманная прокурорами. В частности, прокурором Дианой Джиакалони».

Потом Катлер перешел к рассказу о личности Джона Готти. Он заявил, что вся жизнь этого джентльмена убеждает в том, что он никогда не имел связей с организованной преступностью. «Прокуроры невзлюбили его за шикарный, свободный образ жизни. За его желание роскошно одеваться, проводить время в ночных клубах, играть в карты. Да, он любил ночные клубы. Возможно, их руководство и втянуто в деятельность организованной преступности. Но при чем тут Джон Готти?».

В книге Джона Дэвиса «Династия мафии» опубликован отрывок первого выступления адвоката Брюса Катлера во время его дискуссии с прокурором Дианой Джиакалони. Автор книги и авторы других публикаций того времени сочли выступление защитника Джона Готти театральным представлением, а самого Брюса превосходным актером.

«Прокурор Красная Леди, прошу извинить — леди Диана Джиакалони… Прокурор Диана Джиакалони утверждает, что мой подзащитный ничем не отличался от людей того круга, в котором вращался с молодых лет. Не вижу в этом ничего плохого. В его молодые годы Джона не допускали в богатые клубы, а в юношеские — не принимали в школы для богатых. Его отец был неимущим, и сын не смог поступить в Гарвардский университет. Так что же? Что он должен был делать? Игнорировать круг людей, в котором он вырос, с которыми общался в годы юношества? Джон не игнорировал этих людей. Они вместе росли. Разве можно обвинять моего подзащитного в том, что он имел связи с людьми, которых не любит прокуратура? А Джон любил проводить время в клубах, имевших, вероятно, думаю, наверняка связи с преступным миром… Джон любил ходить в клубы, встречаться с женщинами, играть в карты… Для кого кофе, а для кого виски… Разве за образ жизни можно человека держать в тюрьме?

Джон Готти, — поймите меня правильно, — семейный человек. Для него семья, его жена, преданная ему до конца жизни Виктория, его пять детей, две дочери и три сына, была единственным богатством, тем, ради чего он жил…»

В тот момент, когда Брюс Катлер закончил эту фразу, он подбежал к своему столу, взял с него лист бумаги и опять обратился к членам жюри присяжных:

«Вот смотрите! Это обвинительный документ. В нем утверждается, что мой подзащитный — Джон Готти — убивал людей и свою жизнь посвятил не своей семье, а рэкету».

Брюс Катлер поднял вверх руку, в которой держал копию обвинительного документа, и, обращаясь к членам жюри присяжных, произнес:

«Это гнилье. Гнилье от начала до конца! Оно воняет! Если вы возьмете тухлое мясо, морковь, прогнивший картофель, лук и подольете туда вкусный соус, это будет то, что вам предлагает обвинение прокуратуры. Обвинение моего подзащитного в убийствах и рэкете. Оно воняет. От него тошнит!»

Брюс Катлер подбежал к мусорной корзине рядом со столом судьи Юджина Никерсона и громогласно обратился к членам жюри:

«В ваших руках судьба Джона Готти. Вы можете остановить игру прокуратуры. Вы можете взять этот приговор и выбросить его в эту мусорную корзину. Повторяю, в ваших руках судьба этого человека».

Затем он на мелкие кусочки разорвал лист бумаги и выбросил обрывки в мусорную корзину:

«Это место, где должно находиться выдуманное прокуратурой обвинение против Джона Готти. Самое подходящее место. Это прогнивший, тухлый документ. Прогнивший дотла. Он воняет. Его место на помойке».

Этим театральным представлением и завершился первый день судебного разбирательства. Последующие дни были посвящены обсуждению показаний свидетелей, представленных сторонами обвинения и защиты. То были нелегкие дни для всех участников процесса. Одна только сторона обвинения вызвала в суд для дачи показаний семьдесят восемь свидетелей.

В первый день уголовного процесса прокурор Джиакалони предупредила членов жюри присяжных о том, что большинство свидетелей были, как она сказала, «страшными, ужасными людьми». Вот лишь некоторые из них.

Джеймс Кардинали — распространитель наркотиков. Убийца пяти человек, в чем он и сознался во время судебного процесса. Был приговорен всего лишь к десяти годам тюремного заключения, поскольку дал согласие быть свидетелем уголовного процесса на стороне обвинения. Его под усиленной охраной ежедневно привозили из тюрьмы в зал заседания федерального суда Нью-Йорка.

Сальваторе Полиси — наркодилер, грабитель банков, автоугонщик. Он был арестован и осужден за участие в краже автомобилей, но потом освобожден взамен на согласие дать показания против Готти.

Доминик Лофаро — наркодилер, убивший трех человек. Он отбыл тюремный срок, а затем изъявил желание быть свидетелем на стороне защиты Джона Готти.

Мэтью Трэйнор — наркодилер, грабитель банков, профессиональный аферист, специализирующийся на подделке банковских документов. Одно время был информатором ФБР. Близкий друг Джона Готти. С начала процесса — свидетель обвинения, потом неожиданно решивший выступать на стороне защиты.

В процессе свидетельских показаний определились группы свидетелей обвинения и защиты. Потом начались перекрестные допросы.

Первым свидетелем перекрестного допроса стал Сальваторе Полиси. Начала Диана Джиакалони.

• • •

«ДЖИАКАЛОНИ. Где вы познакомились с подсудимым?

ПОЛИСИ. В клубе.

ДЖИАКАЛОНИ. В каком клубе?

ПОЛИСИ. В клубе Фрэнка Синатры.

ДЖИАКАЛОНИ. Там можно было хорошо проводить время?

ПОЛИСИ. О да! Там был прекрасный джаз. Там пел Синатра.

ДЖИАКАЛОНИ. И все?

ПОЛИСИ. Нет, не все.

ДЖИАКАЛОНИ. Что еще?»

После этого вопроса Сальваторе Полиси, занимавшийся автоугонами под руководством Джона Готти, подробно рассказал о том, что подсудимый и другие мафиози приходили не для того, чтобы слушать песни Фрэнка Синатры, а чтобы оговаривать дальнейшие действия. По словам Полиси, Джон Готти, кроме автоугонов и рэкета, руководил нелегальной карточной игрой в тайных клубах Нью-Йорка.

Потом к допросу свидетеля приступил Брюс Катлер. Его задачей было свести на нет все показания этого свидетеля. Адвокат решил вызвать у жюри присяжных отвращение к Сальваторе Полиси, опозорить его и доказать, что для этого человека легче плюнуть, чем сказать хотя бы слово правды. В начале допроса Брюс Катлер вынудил Сальваторе Полиси признать тот факт, что он освобожден из тюрьмы взамен обещания стать свидетелем обвинения. Потом Брюс Катлер перешел к очень неудобным для свидетеля вопросам.