Че Гевара. Важна только Революция - Джон Ли Андерсон Страница 46

I

Когда город Гватемала в первый раз подвергся воздушному налету, Эрнесто, также впервые попавший под огонь, испытал сильное нервное возбуждение. В письме Селии он признался, что «почувствовал даже некоторое смущение от своего обезьяньего восторга».

Гевара был заворожен сценами войны. Некоторое время спустя, придя в более трезвое состояние духа, Эрнесто записал в дневнике: «Последние события войдут в историю… Несколько дней назад самолеты из Гондураса пересекли границу с Гватемалой и, достигнув ее столицы, стали обстреливать людей и военные объекты… Я записался добровольцем в санитарные бригады… а также в молодежные бригады, которые патрулируют город ночью».

Был введен комендантский час, и одной из обязанностей патрулей, в которых принимал участие Гевара, было следить за тем, чтобы никто не включал свет, так как он мог указать врагу цели для бомбежки.

20 июня Эрнесто послал матери письмо с поздравлениями по случаю ее дня рождения. «Я подозреваю, ты немного волновалась из-за меня в последнее время, — писал он. — Я отвечу тебе на это, что, хотя сейчас опасаться нечего, про будущее нельзя сказать того же».

Он рассказывал матери, что правительство Арбенса действует осторожно, позволяя врагам проникнуть в глубь территории Гватемалы, чтобы избежать столкновений на границе, которые позволили бы США и Гондурасу заявить о гватемальской агрессии и воспользоваться пактом об обеспечении взаимной безопасности. Пока же Гватемала ограничивалась дипломатическими протестами против действий Гондураса и просьбой рассмотреть этот вопрос на заседании Совета Безопасности ООН.

Поначалу новости с полей сражений приходили обнадеживающие. Правительственные силы оказывали довольно успешное сопротивление. Кастильо Армас сумел войти в город Эскипулас, но его атаки на города Сакапа и Пуэрто-Барриос были отбиты. В Пуэрто-Барриос было захвачено гондурасское судно «Сиеста де Трухильо»: оно перевозило оружие и снаряжение для нападавших. Наконец у Гватемалы, ставшей жертвой внешней агрессии, появился хороший повод потребовать вмешательства со стороны ООН.

США предпринимали все меры, чтобы требование Гватемалы о рассмотрении кризисной ситуации на специальной сессии Совета Безопасности ООН не было удовлетворено. Действующий глава Совета — представитель США Генри Кейбот Лодж — вступил в открытую полемику с Генеральным секретарем ООН Дагом Хаммаршельдом. В конечном счете Лодж согласился на проведение сессии 25 июня — к этому моменту штурмовики США нанесли серьезный урон гватемальской стороне, позволив силам Кастильо Армаса перегруппироваться и перейти в новую атаку. 24 июня нападавшие захватили маленький город Чикимула, и Кастильо Армас провозгласил его штабом «временного правительства».

Арбенсу и некоторым из его военачальников стало изменять хладнокровие. Тем временем Лодж подговаривал членов Совета Безопасности голосовать против удовлетворения требования Гватемалы к ООН выслать группу экспертов для проведения расследования. Особое давление он оказывал на Великобританию и Францию, тем более что Эйзенхауэр и Джон Фостер Даллес в эти дни встречались с британским премьер-министром Уинстоном Черчиллем, приехавшим в Вашингтон с визитом. На совещании Совета Безопасности ООН, состоявшемся 25 июня, США с минимальным перевесом одержали победу (пять членов совещания проголосовали против вмешательства ООН, четыре — за него, Великобритания и Франция воздержались). Гватемала оказалась брошена на произвол судьбы.

II

3 июля «Операция "Успех"» оправдала свое название. В этот день «Освободитель» Кастильо Армас в компании с американским послом Джоном Перифуа прилетел в столицу Гватемалы. Приход Армаса к руководству страной, состоявшийся под эгидой американцев, положил конец борьбе за власть между военными, продолжавшейся в течение недели — начиная с 27 июня, когда под давлением США Арбенс ушел в отставку.

«Ледяной душ окатил народ Гватемалы», — заметил несколько дней спустя в своем дневнике Эрнесто. Он пишет Селии новое письмо, в котором сожалеет о героической риторике предыдущего послания и объясняет ее тем, что был «полон мечтаний о славе, так как готовился идти на фронт (куда так и не попал), чтобы умереть, если будет нужно…» В письме Эрнесто подверг жесткой критике Арбенса — который сразу после ухода с поста президента скрылся в мексиканском посольстве, — за то, что тот поставил себя в зависимость от военных, которые, находясь под влиянием Перифуа, добились его смещения, и особенно за его нежелание «вооружить народ» для защиты страны.

Эрнесто, что неудивительно, пребывал в мрачном расположении духа. В последние дни июня, надеясь попасть на фронт, он вступил в вооруженные дружины, организованные «Коммунистической молодежью». Командиром «Бригады имени Аугусто Сесара Сандино», названной в честь никарагуанского революционера, возглавившего восстание против военного присутствия США был доброволец из Никарагуа по имени Родольфо Ромеро. Гевара был принят в эту бригаду и провел там несколько дней с волнением ожидая, когда ему представится возможность отправиться на фронт и принять участие в военных действиях, но его планы разрушил министр здравоохранения, направивший молодого врача в одну из больниц с указанием ждать дальнейших распоряжений. На этом этапе Ромеро и Эрнесто потеряли друг друга из виду. (Однако они вновь встретятся через четыре с половиной года, когда Ромеро, ища поддержки своей партизанской борьбе с Сомосой, прибудет в недавно освобожденную кубинскую столицу Гавану по приглашению команданте Эрнесто Че Гевары.)

В больнице Эрнесто опять подал прошение отправить его на фронт, но на него «не обратили никакого внимания». Он ждал нового посещения министра, однако в субботу, 26 июня, за день до отставки Арбенса, последний шанс был упущен: министр приехал как раз в то время, когда Эрнесто был у Ильды.

В те несколько дней, когда решалась судьба Арбенса, Эрнесто, по воспоминаниям Ильды, отчаянно пытался предотвратить катастрофу, уговаривая всех, кого только мог, передать Арбенсу призыв отвернуться от военных советников и вооружить народ, чтобы затем отступить в горы и начать партизанскую войну. (На самом деле, за два дня до ухода в отставку Арбенс попытался передать оружие народным дружинам, в одной из которых состоял Эрнесто, но военные не дали ему этого сделать.)

В день прибытия Кастильо Армаса в город Эрнесто увидел, что его встречают овациями. Самодовольные молодчики в соломенных шляпах и с оружием в руках, составлявшие его армию, разбрелись по городу и вели себя очень нагло. Был арестован Эдельберто Торрес-младший, которого обвинили в том, что он коммунист, и Эрнесто всерьез опасался, что та же участь постигнет его отца — исследователя творчества поэта Рубена Дарио. Гевару «выперли» из больницы, и он нашел приют в доме у двух женщин-сальвадорок.

На фоне политических катаклизмов продолжался роман Эрнесто с Ильдой, больше напоминавший игру в кошки-мышки. Она послала любимому стихи, в которых, по его словам, были всякие «глупости». «Я отправил ей следующий стишок в анималистическом духе: