Русский Лондон - Сергей Романюк Страница 46

На юге Лондоне, в районе Клэпем (Clapham) орден покупает обширный дом (где до того находилось первое лондонское библейское общество) с великолепным садом и учреждает монашескую обитель с St. Mary Chapel (с часовней святой Марии). Церковь и теперь находится там же. Она стоит почти на углу улиц Clapham Park Road и Clapham Common South Side (8, Clapham Park Road, SW4 7AP), слева от нее вход во двор, где находятся краснокирпичные строения монастыря редемптористов. Церковь – одна из лучших в южном Лондоне – была построена в 1849–1851 гг. архитектором Уильямом Уорделлом (учеником известного викторианского мастера, возродившего готические традиции, автора великолепных интерьеров здания Парламента, Августа Пьюджина). Монастырские здания относятся к более позднему времени (1892–1893 гг.).

Когда я был в Лондоне в 2003 г., в этой церкви меня встретили радушно, внимательно выслушали, сообщили, что знали, что был такой проповедник, но ничего более. Там ничего уже не осталось....

Тут Печерина весной 1854 г. посещает А. И. Герцен, ярко описавший эту встречу в седьмой части «Былого и дум».

Как проповедник Печерин пользовался в Англии и Ирландии и известностью, и уважением: он считался одним из лучших католических проповедников XIX столетия (надо иметь в виду, что английскому языку он научился сам уже в зрелом возрасте!). В сборнике знаменитых проповедей были напечатаны четыре проповеди Печерина, записанные стенографами – он всегда импровизировал.

В 1854 г. Печерин покидает Лондон и заканчивает долгую жизнь в Дублине священником в больнице, достигнув выполнения цели своей жизни – жить «в совершенном уединении и совершенной независимости пополам с наукою и делами христианской любви».

* * *

Примерно с 1860-х гг. усиливается политическая эмиграция из России, члены которой оказываются тесно связанными со своими товарищами на родине. Образуются разного рода фонды, кассы взаимопомощи, клубы, выходят десятки и сотни разного рода публикаций. В Европе образуется своеобразный террористический центр, помогающий в практической работе рядовым исполнителям на родине.

Великобритания отнюдь не была исключением и даже, наоборот, благодаря благоприятному гражданскому климату, стала одним из важнейших центров революционной деятельности.

Во время становления коммунистического интернационала в Лондоне жили многие из известных политических эмигрантов, такие как Карл Маркс, Фридрих Энгельс, Луи Блан, Лайош Кошут, Джузеппе Мадзини и многие другие.

Эмигранты в середине XIX в. образовали свой клуб, названный ими Communist Working Man’s Club and Institute (или, как оно еще называлось по-немецки, Kommunistischer Arbeiterbildungsverein – Коммунистическое рабочее просветительное общество. Его основали два немецких эмигранта, члены тайного «союза коммунистов», а лозунгом этой организации был знаменитый призыв «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»).

В начале XIX в. его активно посещали немецкие и русские социал-демократы и прочие левые. Он помещался в доме № 107–109 на Шарлотт-стрит, недалеко от Фитцрой-сквер (Charlotte Street, Fitzroy Square). Это было довольно заурядное четырехэтажное здание в ряду других таких же по левой стороне улицы. В нем находились зал на 200 человек, комнаты для собраний и кружков, библиотека и, что было весьма важно, дешевый ресторан, где можно было получить кружку настоящего немецкого пива. Его членами были почти все знаменитые в XIX в. революционные деятели.

Примерно со второй половины 1860-х гг. центр русской революционной эмиграции переместился в Женеву, но и Британия продолжала привлекать эмигрантов своей терпимостью. С 80-х гг. XIX столетия количество политических эмигрантов в Британии стало возрастать – они состояли в основном из представителей анархических течений (пророк анархизма Кропоткин долгое время жил в Англии) и народников. Селились они главным образом в Лондоне, предпочтительно в его западной части, а их центром, как и раньше, служил Коммунистический клуб на Шарлотт-стрит.

Лондон приютил одного из известных русских террористов Сергея Кравчинского (писавшего под псевдонимом Степняк), «прославившегося» убийством шефа жандармов Мезенцова. Он сумел убежать от преследователей ^[157] и уехал из России в Швейцарию, где жил под чужим именем, так как русское правительство требовало его выдачи как уголовного преступника. Он оправдывал террор и призывал к тому, чтобы примирить европейское общество с кровавыми мерами русских террористов, изображая их гуманными, нравственными и добрыми, показывая неизбежность террора в условиях, созданных русским самодержавием. Он восхищался покушением Засулич на петербургского градоначальника Трепова, отрицал мирную пропаганду своих идей и выступал за решительные насильственные меры.

Из Швейцарии, не желавшей мириться с присутствием русского террориста, он был вынужден переехать в Великобританию, где уже в спокойной обстановке занимался литературной и пропагандистской деятельностью.

Кравчинский послужил прототипом талантливого романа Этель-Лилиан Войнич «Овод». В той обстановке, когда общество восхищалось крайними революционерами, он чувствовал себя довольно вольготно. В Лондоне он выступал с лекциями, популяризируя русских революционеров, написал книгу Russia Under the Tsars («Россия под властью царей»), печатал свои романы, героями которых были также революционеры, основал Фонд вольной русской прессы и Общество друзей русской свободы, собиравшее средства для помощи русским политзаключенным и организовывавшее митинги в их защиту, и издавал с середины 1889 г. журнал на английском языке «Свободная Россия», будучи его редактором.

Жил он в Лондоне на улице Принца Уэльского, в доме № 119, а его последний адрес – дом № 45 на улице Вудсток-стрит (45, Woodstock Road) в сравнительно мало еще застроенном предместье на западе города, через которую проходила железная дорога. Кравчинского называли «баловнем судьбы», которому «изумительно везло в жизни»: как-то ему сказали, что он проживет до ста лет, на что он ответил: «Не сто, а полтораста». Вскоре после этого разговора он вышел из дома, переходил через железнодорожный путь, попытался перебежать перед поездом и… попал под него.