Войны Роз. История. Мифология. Историография - Елена Браун Страница 46

Концепция МакФарлайна была развита и доведена до логического завершения его многочисленными учениками и последователями. Во многом благодаря его научной деятельности в 70-х гг. XX в. произошел настоящий всплеск работ, посвященных истории Англии XV столетия, в том числе и Войнам Роз. В частности, появились монографии Д. Лоадса и Д.Р. Ландера. Если Д. Лоадс предлагает достаточно традиционный вариант датировки Войн Роз (1455–1485 гг.) и их интерпретации как борьбы Йорков и Ланкастеров за корону Англии, то в монографии Д.Р. Ландера сформулирована оригинальная исследовательская концепция. Говоря о причинах Войн Роз, Д.Р. Ландер отмечает, что «ублюдочный феодализм» усилил могущество магнатов, доведя его до того опасного предела, когда удерживать их в повиновении мог только сильный король. В данном случае «неспособность Генриха VI управлять страной стала тем катализатором, который вывел соотношение политических сил в Англии середины XV в. из состояния неустойчивого равновесия». Д. Ландер предложил относить к Войнам Роз период 1455–1487 гг., отмечая, что датировка явления, как и сам термин, является условной, более того, Войны Роз не оказывали сколько-нибудь заметного влияния на современное им общество, и «по меркам того времени, Англия второй половины XV в. была мирной и процветающей страной».

В монографии Д. Гиллингхэма «Войны Роз: мир и конфронтация в Англии пятнадцатого столетия» (1981) фактически воспроизводится точка зрения Макфарлайна. По Гиллингхему, «“ублюдочный феодализм” — это не более чем неудачный термин», отсылающий нас к «системе связей между лордами, джентри и йоменами, которая была столь же характерна для XIV и XVI вв., как и для XV столетия». Д. Гиллингхэм полагал, что Войны Роз были спровоцированы личными факторами — безумием Генриха VI, властолюбием Ричарда Йорка и т.п.

Оригинальную интерпретацию Войн Роз выдвинул А.Д. Поллард. Исследователь утверждает, что существовали две Войны Роз совершенно разного характера. Первые — это войны между Ланкастерами и Йорками (1459–1471); вторые — между Йорками и Тюдорами (1483–1487). «Вторые, — замечает А.Д. Поллард, — как раз и были тем, что современные историки описывают как Войны Роз — серией восстаний и битв со случайным исходом». Войны Ланкастеров и Йорков Поллард характеризует как гражданские войны. Вторая серия конфликтов, по мнению исследователя, явилась началом конфронтации Юга и Севера Англии.

Наиболее отчетливо концепция Войн Роз как череды случайностей выражена в работах Э. Гудмана. В них Войны Роз рассматриваются как серия практически не связанных между собой выступлений магнатов и проявлений народного неповиновения, прерывавших правление английских королей второй половины XV в. Э. Гудман расширяет хронологические границы Войн Роз до 1452–1497 гг. и отрицает обособленность данного периода истории Англии.

Итак, в целом, в англоязычной историографии 60–80 гг. XX в. постепенно закрепился взгляд на Войны Роз как на серию столкновений внутри политической элиты, не оказывавших сколько-нибудь заметного влияния на вполне благополучную жизнь англичан. Иными словами, от тюдоровского мифа исследователи пришли к его полной противоположности.

Примерно та же концепция Войн Роз присутствует в многочисленных исторических биографиях, однако, есть и нюансы. Наметившаяся ранее тенденция к оправданию основных участников конфликта в XX в. достигла логического завершения. Как и в XIX столетии, самым ярким примером является трансформация отношения к Ричарду III. На протяжении XX в. чаша весов в т.н. «великом споре» о Ричарде III все больше склонялась в сторону защитников этого короля. В настоящее время даже самые ярые традиционалисты сомневаются, что Ричард Глостер убил Генриха VI и Эдуарда Ланкастера, отравил жену и т.д. Тюдорианцы продолжают называть Ричарда III «вероломным тираном», «самым ужасным человеком, который когда-либо занимал английский трон», но единственными обвинениями, которые они могут предъявить последнему из Йорков, оказываются узурпация трона и убийство племянников.

В Англии, Америке и других англоговорящих странах действуют «Общества Ричарда III», главной целью которых является «окончательное оправдание» этого монарха. Ричардианцы добиваются признания того, что Ричард III не только не совершал ни одного из приписываемых ему преступлений, он и утверждают — он решился на государственный переворот исключительно под давлением обстоятельств, и вообще был лучшим королем в истории человечества. Статьи, претендующие на публикацию в печатном органе «Общества» — журнале «Ричардианец» — проходят специальную экспертизу, чтобы удостовериться — их авторы достаточно благосклонны к Ричарду III. В полной мере добиться желаемого сторонникам Ричарда III не удалось, и все же историографическая ситуация определенно складывается в пользу этого монарха.

Даже обстоятельства смерти «принцев в Тауэре» в настоящее время официально признаны слишком неясными для того, чтобы выдвигать конкретные гипотезы. В частности, П.М. Кендалл подчеркивал, что точная дата смерти сыновей Эдуарда IV неизвестна, а их убийцами «с равным успехом» могут быть и Ричард III, и Генрих VII, и Бэкингем; более того, «для современного историка совершенно некорректно и даже стыдно говорить, что Ричард III однозначно виновен, или пересказывать версию Томаса Мора» (напомним, что именно Томас Мор в деталях обрисовал сцену удушения принцев подручными Ричарда III).

Такая же метаморфоза произошла и с Маргаритой Анжуйской. В течение XX в. эта королева окончательно распрощалась с темным шекспировским прошлым. В середине столетия Маргариту еще описывали как бескомпромиссную и недальновидную правительницу, чьи действия «сделали гражданскую войну практически неизбежной», но уже с 70-х гг. выходили только апологетические биографии. Исследователи подчеркивали, что плохая репутация королевы явилась результатом целого ряда факторов; Маргариту оклеветали не только по политическим, но и по тендерным соображениям — в «мире мужчин» женщину было легче всего сделать «козлом отпущения». К концу века было установлено, что Маргарита не была ни чрезмерно амбициозной, ни агрессивной; до начала Войн Роз она успешно вписывалась в стереотип «доброй королевы», и даже во время конфликта пыталась действовать в рамках закона и традиции.

Ричард Уорвик также был практически оправдан. После исследований МакФарлайна историки перестали воспринимать могущественных магнатов как воплощение эгоизма и неумеренных амбиций. В то же время, роль Уорвика в Войнах Роз стала казаться куда менее значительной. Его более не считали злым гением эпохи, подлинным «Создателем Королей». Например, в работе П.М. Кендалл Уорвик предстает как обычный, в сущности, аристократ — в меру воинственный и в меру щедрый, блестящий воин, хороший полководец, посредственный дипломат и никуда не годный царедворец.

Таким образом, авторам биографических исследований удалось скорректировать восприятие Войн Роз. Все без исключения персонажи этой грандиозной исторической драмы стали казаться подлинными героями — смелыми и гордыми, благородными и рыцарственными. Их недостатки нередко затушевывались, а достоинства преувеличивались. Как известно, биографии — самый читаемый жанр научной литературы. Авторы жизнеописаний редко делают научные открытия, но им удалось нечто не менее важное — создав живые, привлекательные, даже романтические образы Эдуарда IV, Ричарда III, Уорвика и других они изменили отношение к эпохе. XV столетие перестало казаться кошмарной чередой братоубийственных войн, его начали воспринимать как «закат Средневековья» — блестящий, жестокий и по-своему очень красивый.