Искушение временем. Книга 3. Соблазны бытия - Пенни Винченци Страница 46

Кто-то требовал, чтобы она закрыла рот. Значит, тот крик…

– Ну вот и все.

Теперь ее куда-то тянули. Ощущение было почти приятным и сопровождалось легкой болью. Иззи отпустила ручку, попыталась перевернуться на бок, несколько раз всхлипнула и впилась зубами в собственный кулак.

– Можете полежать здесь полчасика, – сказала женщина.

Сняв с ног Иззи ремни, она прикрыла свою пациентку простыней и пошла к раковине мыть инструменты. Точнее, ополаскивать. «Неужели так бывает после каждой из нас? – настороженно подумала Иззи. – Она их полощет, словно чайные ложки. А где же стерилизация?» Затем Иззи подумала, хватит ли у нее смелости задать этот вопрос. Нет, не хватит. И потом, какой смысл спрашивать об этом теперь? Иззи закрыла глаза, пытаясь успокоиться, однако дрожь, охватившая ее тело, не проходила.

Десять минут назад она боялась только предстоящей боли. Сейчас страх Иззи значительно возрос, и она задумалась о последствиях, о которых читала и слышала: о кровотечении, заражении крови и даже бесплодии. Десять минут назад она считала, что ради избавления от опасного «комочка плоти» стоит идти на риск. Сейчас ее уверенность поуменьшилась, но было слишком поздно.

– Ваша подруга приедет за вами?

Иззи кивнула. Не приедет за ней никакая подруга. Да и кому она могла бы довериться, с кем разделить эту ношу ужаса, этот противозаконный поступок?

– Возьмите. – Женщина подала ей гигиеническую прокладку и пояс. – У вас будет небольшое кровотечение.

Небольшое? Иззи обрадовалась. Она слышала жуткие истории, когда кровопотери исчислялись пинтами.

– Это сегодня, – нетерпеливым тоном добавила женщина. – А вот завтра и, возможно, послезавтра крови из вас выльется прилично. Запаситесь прокладками и лежите в постели. Принимайте болеутоляющее, но, что бы ни случилось, ни в коем случае не вызывайте врача и не обращайтесь в больницу. Не забывайте: вы нарушили закон и вам может быть предъявлено обвинение по уголовной статье.

– Я не стану никуда обращаться, – прошептала Иззи. – Обещаю.

– Хорошо. Вот вам таблетки. Первую примете сразу же, как приедете домой. Вторую – завтра. Если не будет осложнений, послезавтра примете третью. Если у вас крепкий организм, третья может не понадобиться. От них могут быть позывы на рвоту. Ладно, отдыхайте.

Иззи лежала на жуткой гинекологической кровати, чувствуя, как боль медленно уходит. Ей было очень холодно и ужасно хотелось спать. Она поплотнее закуталась в тоненькую простыню. По крайней мере, с источником ее страхов покончено.

* * *

Домой она добиралась самостоятельно. Доковыляв до своей машины, она завела мотор и поехала. Почти всю дорогу ее сопровождала острая, пульсирующая боль. Кое-как Иззи поднялась к себе в комнату, легла, позвала миссис Конли и попросила ее принести горячего молока.

– Дорогая, ты не простудилась ли? – заботливо спросила старая экономка.

Ее мягкий голос пробивался сквозь всплески боли.

– Нет. Обычные боли в нижней части живота.

– Твоя ежемесячная дань?

– Да, – стуча зубами, ответила Иззи, почти до носа натягивая одеяло.

– Бедняжка. Тебе всегда это тяжко достается. Сейчас согрею молока. Принести аспирин?

– Да, не помешает. Благодарю вас, миссис Конли.

Бутылка отцовского виски, припрятанная под кроватью, тоже не помешает. Неплохая добавка в молоко. Это ей всегда помогало при менструальных болях. Почему бы не попробовать и сейчас?

– Перед самым твоим приездом звонил мистер Брук, – сказала экономка.

Присев на кровать, старуха, как в детстве, погладила Иззи по голове. Дочь Себастьяна она знала с самого рождения, а его самого – задолго до появления Иззи на свет.

– Просил передать тебе свою любовь. Раньше пятницы никак не сможет вернуться. Он сейчас в Кембридже. Да ты и сама знаешь.

Это Иззи знала очень хорошо, почему и взяла на работе два дня. Сегодня и завтра в доме не будет никого, кроме них с миссис Конли. Себастьян ничего не увидит, не услышит и не узнает. Кит в эти дни не появится, да и другие гости тоже. А миссис Конли глуховата и спит как мертвая. Иззи будет в полной безопасности. Спокойно перенесет оставшиеся тяготы. Одна… Кровотечение усиливалось. Ничего, еще немного потерпеть, и все кончится.

* * *

Венеция не переставала тревожиться за работу Элспет. Конечно, «Литтонс» – семейное издательство, и сменяемость поколений была краеугольным камнем его философии. И все равно, Элспет еще такая молодая, неопытная. Она вполне может оказаться непригодной для работы в издательстве. И что тогда? Можно ли будет найти благовидный предлог и уволить ее? Или она будет тянуть лямку и страдать, как многие годы страдал Джайлз? Вдруг ее работа вызовет недовольство персонала и люди начнут говорить, что на это место нужно было бы взять более подходящего кандидата? В конце концов, есть критерии отбора, и Литтоны должны соответствовать им наравне с не-Литтонами.

Интересно, а у ее матери были аналогичные волнения, когда почти двадцать лет назад она сама пришла в «Литтонс»? Правда, тогда издательство было меньше и целиком находилось под семейным контролем. Еще до устройства Элспет в «Литтонс» Венеция поделилась своими опасениями с Селией. Та с явным изумлением посмотрела на дочь:

– Венеция, Элспет – одна из нас. Одна из Литтонов. Естественно, мы были обязаны предоставить ей такую возможность. Почему нет?

– Мне это кажется… несколько несправедливым.

Изумление Селии сменилось недоумением.

– Мне странно слышать такое от тебя. Не мы ли все детство Элспет твердили ей, что она, когда вырастет, придет работать в «Литтонс»? Вот если бы она выразила желание работать у нас, а мы бы ей отказали, это было бы несправедливо. Должны же существовать какие-то наследственные привилегии. Их и так остается все меньше. Этот жуткий налог на наследство и прочие налоги. Наши дети получают от нас меньше, чем когда-то получали мы. Естественно, Элспет должна работать у нас. Она великолепно будет справляться с работой. Попомни мое слово.

И Элспет не обманула их ожиданий. Знающая, толковая и невероятно усердная, Элспет приходила на работу раньше других и задерживалась допоздна. У нее было несомненное чутье. Она умела распознать многообещающее произведение, заметить скрытый талант. Но что еще важнее для издательства, Элспет умела чувствовать книжный рынок. Это она указала Джайлзу на сезонный характер продажи книг в университетах. Скачок спроса в начале учебного года был вызван появлением новых студентов – высшее образование становилось все доступнее – и потребностью в новых учебниках и книгах у тех, кто продолжал учебу. Затем спрос резко падал. Следовательно, при планировании уровня продаж университетскую книготорговлю нужно было относить к однократным факторам. Селия вдруг обнаружила, что с Элспет ей легче всего обсуждать шумный «процесс года», когда знаменитый Фредерик Варбург предстал перед судом за публикацию романа Стэнли Кауфмана «Дамский угодник». Селия тогда произнесла довольно длинную речь, назвав анахронизмом законы, которые весьма туманно трактуют понятие непристойности применительно к художественным произведениям.