Крестный путь России - Николай Сергеевич Леонов Страница 46

Целый час с лишним на улице Королева шло словоизвержение, сыпались угрозы, проклятия. Настроение людей можно было понять. Ненависть к "Останкино" была вызвана самими ангажированными тележурналистами, которые без зазрения совести врали, клеветали, стращали и вообще служили для президента и правительства агитпропом еще худшим, чем в советское время. На требования предоставить эфир никто не отвечал, руководство телецентра не вышло на переговоры с руководством демонстрантов. Тогда в 19.05 грузовик по приказанию Макашова двинулся тараном на дверь главного входа в здание телецентра. Почти одновременно раздался взрыв мины, пущенной из гранатомета. В ответ из окон, с крыши и из-за парапетов здания хлынул свинцовый ливень. Стреляли на поражение почти в упор по толпе. Сам Макашов и окружавшая его горстка вооруженных бойцов оказались у стен здания, "мертвой зоне". Автоматные очереди косили без разбора людей, стоявших плотной массой на пустынном пространстве улицы Королева, где не было никаких укрытий.

Еще в 16.00 этого рокового дня Ельцин своим указом ввел чрезвычайное положение в Москве. Об этом знали засевшие в здании телецентра омоновцы и спецназ, но для тех граждан, которые в это время находились на улицах города или митинговали около "Останкино", это было неведомо. Выступивший по радио с заранее подготовленным заявлением премьер-министр Черномырдин употреблял такие формулировки: "Мир (?) потрясен кровавым террором, развязанным рвущейся к власти кучкой политиканов, которые в своих действиях перешли все разумные пределы". Ну чем не Геббельс? "Нелюдь", "зверье" - это тоже из его лексикона. Цитировать высказывания той и другой стороны бесполезно, они достойны друг друга. Трагизм ситуации заключался в том, что на стороне правительства были вся сила репрессивного аппарата и весь пропагандистский аппарат, а на другой стороне - стихийно выплеснувшееся недовольство безоружных и беззащитных граждан, увлеченных задиристыми и авантюрными игроками в политику в огненную западню.

До ночи по всей округе гремели автоматные и пулеметные очереди, хрипели умирающие, стонали раненые, выли женщины и слышался мат-перемат, в который выливалась бессильная ненависть.

В час ночи 4 октября в Министерство обороны приехал лично президент страны, чтобы поставить боевую задачу на штурм Белого дома. Надо было сломить сопротивление колеблющегося руководства. Об этом достаточно откровенно написал впоследствии и сам Б. Ельцин. П. Грачев заботился только об одном: получить от Ельцина прямой письменный приказ об открытии огня, и в том числе из танковых орудий. Ему нужно было хоть какое-то оправдание перед историей. "Будет вам приказ", - бросил президент перед отъездом в Кремль. Все, что последовало затем, можно уложить в старинную песенку Беранже: "А там пойдут уже детали: гроб, крышка, гвозди, молотки".

К рассвету 4 октября к Белому дому подтянуты 185 единиц армейской боевой техники в основном двух дивизий: Кантемировской 4-й танковой под командованием генерал-майора Бориса Полякова и Таманской мотострелковой под командованием генерал-майора Валерия Евневича. Непосредственная задача ликвидации Верховного Совета как очага сопротивления была поставлена перед ротой тяжелых танков "Т-80" в составе 10 боевых машин из 4-й танковой дивизии. Огонь должны были вести из танковых орудий калибра 125 мм специально подобранные экипажи, состоящие исключительно из офицеров, которым обещаны крупные денежные вознаграждения, решение квартирных проблем и гарантия успешного продвижения по служебной лестнице в центральных округах России. При этой роте в течение всего времени находился специальный представитель президента страны, хотя в опубликованных материалах его имя никогда не упоминалось.

Для полной гарантии роль палача была продублирована. На случай любых непредвиденных обстоятельств подготовлена резервная рота танков (но уже из состава 27-й отдельной мотострелковой бригады, с которой заранее проведена подготовительная работа).

Глухой ночью с 3 на 4 октября народный депутат Иона Андронов, который уже в дни осады был избран председателем комитета Верховного Совета по международным делам, предпринял отчаянную попытку избежать расправы над парламентом. Он с согласия Р. Хасбулатова отправился в американское посольство, благо оно стояло рядом с Белым домом, а военное оцепление отсутствовало. Подойдя к будке с вооруженным морским пехотинцем, Андронов попросил, если можно, организовать ему побыстрее встречу с советником-посланником Луисом Селом, с которым несколькими днями раньше у него состоялся безрезультатный разговор по сотовому телефону, взятому "на пяток слов" у одного из западных журналистов. Луис Сел, видимо, бодрствовал, так как без промедления принял необычного гостя. Поскольку Сел вел стенографическую запись разговора, у меня есть все основания доверять тому, что рассказал впоследствии об этой встрече И. Андронов. А он сказал американскому дипломату следующее: "Вам, несомненно, уже известно, что в город вошли бронетанковые войска и готовятся к удару по Белому дому. Почти неизбежно страшное кровопролитие. Я хотел бы, будучи русским, предотвратить массовое убийство русскими русских. Мы вам чужие. Но вам не могут быть чужды ваши долгосрочные государственные интересы. Ваш кремлевский друг, как я уверен, завтра будет победителем. Однако Соединенным Штатам вряд ли выгодно политически иметь в России царствующего друга, запятнанного русской кровью. Гораздо выгоднее для вас, не лишая вашего друга лавров триумфатора, выступить сейчас миротворцами в смертельный для русских час.

- Что вы хотите от меня конкретно? - спросил Л. Сел.

- Выступить посредником между нами и Кремлем.

- Что вы предложите Кремлю?

- Немедленную встречу их представителей с нашим руководством. Никаких предварительных условий. Тема и цель встречи единственная: избежать кровавого взаимоистребления.

- Ну, что же, считаю вашу инициативу достойной уважения. Хотя не разделяю Ваших взглядов. Хотите, чтобы я проинформировал о вашем запросе из Белого дома ближайшее окружение президента Ельцина?

- Да, сделайте это.

- Как сообщить вам ответ?

- Белому дому обрубили все средства связи. Я могу вернуться к вам сюда в назначенное время.

- Хорошо, - ответил Л. Сел, - возвращайтесь через час, к полвторого ночи".

Когда в установленный срок И. Андронов снова пришел в посольство, американец дал ему номер телефона, по которому он мог переговорить с исполнявшим обязанности министра иностранных дел России Виталием Чуркиным, обратив при этом внимание на то, что, судя по номеру телефона, Чуркин находился на Старой площади в администрации президента.

В состоявшемся телефонном разговоре В. Чуркин, сославшись на полномочия, данные ему премьер-министром Черномырдиным, отрезал: "Ваше предложение о встрече отвергнуто. Не будет больше ни встреч, ни переговоров с вашими предводителями. Передайте им наше безоговорочное требование: "Сложить оружие. Выйти из здания Верховного Совета".

- Но ведь это окажется для нас наверняка неприемлемым.

- Тогда больше обсуждать нечего, - подытожил В. Чуркин.

- Ну, так прощайте, Виталий Иванович.