Храм и ложа. От тамплиеров до масонов - Ричард Ли Страница 46

На фоне событий 1б41 года, когда шотландская армия оккупировала Ньюкасл, произошло еще одно событие, которое масоны считают одним из поворотных пунктов в своей истории. Это первое документально подтвержденное посвящение в масоны на английской земле. 20 мая 1641 года сэр Роберт Морей в самом Ньюкасле или в его окрестностях был принят в старинную ложу Эдинбурга. Принятие Морея в ложу предполагает, разумеется, что сама ложа и некая система лож в то время уже существовала и была действующей. Именно так обстояли дела в ту эпоху. Генерал Александр Гамильтон, присутствовавший на церемонии посвящения Морея, сам был посвящен в масоны за год до этого. Тем не менее многие комментаторы последующих эпох называют Морея «первым полноценным масоном». Даже если это не соответствует действительности, его посвящение оказалось достаточно важным событием, чтобы привлечь к себе внимание ученых и вывести масонство из тени на свет, который постепенно становился все более ярким.

Точная дата рождения Морея не установлена; известно лишь, что он родился в начале семнадцатого века в Пертшире в благополучной семье и умер в 1673 году. Молодым человеком он находился на военной службе во Франции в составе какого-то шотландского подразделения – считается, что это была восстановленная шотландская гвардия – и дослужился до чина лейтенанта. В 1643 году, через полтора года после посвящения в масоны, он получил из рук Карла I рыцарское звание, а затем вернулся во Францию для продолжения военной карьеры; в 1645 году его произвели в полковники. В этом же году он становится тайным посланником, уполномоченным вести переговоры между Францией и Шотландией о восстановлении на троне Карла I, свергнутого в 1642 году. В 1646 году Морей участвует в еще одном заговоре, пытаясь организовать побег короля из тюрьмы, в которую тот был заточен по решению парламента. Примерно в 1647 году он женился на Софии, дочери Дэвида Линдсея, лорда Балкареса. Подобно Синклерам, Сетонам и Монтгомери, с которыми они поддерживали тесные связи, семья Линдсей принадлежала к шотландской знати, интересовавшейся «эзотерической» традицией. Сам лорд Балкарес был герметиком и практикующим алхимиком. Его женой стала дочь Александра Сетона из ветви Сетонов-Монтгомери, которая впоследствии сыграла ключевую роль в масонстве. Именно в этот круг благодаря своей женитьбе попал Морей, хотя его посвящение в масоны состоялось за шесть лет до этого.

После казни Карла I Морей продолжил свою военную и дипломатическую карьеру во Франции. Он был доверенным лицом будущего Карла II и занимал различные посты при дворе сосланного монарха. В 16 54 году он и его шурин Александр Линдсей, который унаследовал титул лорда Балкареса, жили вместе с Карлом в Париже. Затем, с 1657 по 1660 год, Морей находился в ссылке в Маастрихте, посвящая все свое время, как он сам выражался, «занятиям химией».

Вскоре после Реставрации брат Морея сэр Уильям Морей Дрегхорн стал «управляющим работами», то есть мастером «практикующих» каменщиков при дворе нового короля. Сам Морей вернулся в Лондон и занимал разные должности в суде, хотя сам никогда не был судьей. В 1661 году он стал лордом-казначеем Шотландии. На протяжении следующих семи лет он, король и герцог Лодердейл управляли Шотландией по собственному усмотрению, хотя Морей также поддерживал тесные отношения с шотландской ветвью семьи Гамильтон. До самой смерти он оставался одним из самых близких советников короля. «Карл всецело доверял ему, и его советы всегда призывали к благоразумию и умеренности». Король нередко наносил частные визиты в его лабораторию в Уайтхолле и отзывался о нем как о «главе своей собственной церкви». Среди его коллег были такие люди, как Эвелин, Гюйгенс и Пепис, и все отзывались о нем только в превосходной степени. По утверждению энциклопедии, «его бескорыстие и возвышенность его целей признавались всеми. Он был лишен честолюбия и сам признавался, что не любил публичных мероприятий».

По свидетельству других современников, Морей был «известным химиком, страстным защитником розенкрейцеров и превосходным математиком». Именно его компетентность оказала огромное влияние на будущие поколения. Дело в том, что Морей являлся не только одним из основателей Королевского общества. Он также был его направляющей силой, или, как говорил Гюйгенс, «душой». По словам Фрэнсис Йейтс, «Морей больше любого другого человека сделал для того, чтобы основать Королевское общество и убедить Карла II взять его под свое покровительство». Морей до конца жизни считал Королевское общество своим самым главным достижением и «прилежно пекся о его интересах».

Учитывая тот факт, что сохранилось очень мало документов о масонстве семнадцатого века, можно лишь догадываться об интересах, деятельности и ориентации общества по связанным с ним выдающимся личностям. Именно таким индикатором и является Морей. Похоже, он был типичным представителем масонов семнадцатого века. Если это действительно так, то масонство этого периода может быть охарактеризовано как сплав традиций, сохранившихся благодаря шотландской гвардии и знатным шотландским фамилиям, таким как Линдсеи и Сетоны, алхимии и учения розенкрейцеров, проникших из континентальной Европы, а также различных научных и философских интересов, преобладавших в «Невидимом колледже», а впоследствии и в Королевском обществе.

Можно, конечно, возразить, что Морей был исключением, необыкновенно разносторонней и уникальной личностью, а вовсе не типичным представителем масонов. Однако в анналах масонства, относящихся к тому периоду, есть еще одна выдающаяся фигура, демонстрировавшая тот же спектр интересов и склонностей, что и Морей. Сегодня эта фигура известна в основном по названию музея, носящего его имя. Это Элиас Ашмол.

Ашмол родился в Личфилде в 1617 году. Во время гражданской войны он активно выступал на стороне роялистов, а в 1644 году удалился в родной город, где Карл I назначил его сборщиком акцизов. Служебные обязанности часто приводили его в Оксфорд. Здесь он попал под влияние капитана (впоследствии сэра) Джорджа Хортона, который на всю жизнь заразил его страстью к алхимии и астрологии. В 1646 году Ашмол уже вращался среди лондонских астрологов, но одновременно поддерживал тесные связи с «Невидимым колледжем», который начиная с 1648 года стал собираться в Оксфорде. В то время его членами были Роберт Бойль, Кристофер Рен и доктор Джон Уилкинс (еще один основатель Королевского общества).

Ашмол владел как минимум пятью оригинальными манускриптами Джона Ди и в 1650 году издал один из них – трактат по алхимии – под анаграмматическим псевдонимом Джеймс Хасолл. За этой книгой последовали другие герметические и алхимические труды, которые оказали влияние на Бойля, а впоследствии и на Ньютона. Сам Ашмол стал известен тем, что часто появлялся в обществах розенкрейцеров. В 1б5б году был опубликован перевод одного из важных текстов розенкрейцеров; этот перевод был снабжен посвящением: «…единственному философу нашего времени… Элиасу Ашмолу».

Карл II серьезно интересовался алхимией, и работы Ашмола произвели на него большое впечатление. Среди первых назначений, которые сделал вернувшийся на трон монарх, было назначение Ашмола на пост герольда Виндзора. Благосклонность королевского двора к Ашмолу со временем только усиливалась, и он занимал все новые и новые должности. Вслед за этим последовало и международное признание. В 1655 году он принялся за главный труд своей жизни, историю ордена Подвязки – а попутно и других рыцарских орденов Запада. Его работа, до сих пор считающаяся выдающейся в своей области, была опубликована в 1672 году и получила восторженные отклики не только в Англии, но и за рубежом. В 1677 году Ашмол подарил университету7 в Оксфорде собрание антиквариата, которое он унаследовал от друга, а затем дополнил предметами из собственной коллекции. В обмен Оксфорд обязался содержать его коллекцию, которая, по свидетельству современников, едва умещалась на двенадцати телегах. Ашмол, вызывавший восторг и восхищение современников и считавшийся одним из величайших магов своей эпохи, умер в 1692 году.