Британская интервенция в Закавказье. Группа «Данстерфорс» в борьбе за бакинскую нефть в 1918 году - Лионель Данстервилль Страница 46

Столица совсем не похожа на остальную Персию. Она по-прежнему сохраняет подлинный нейтралитет, и первое, что бросается в глаза при въезде в город, — это флаги германского и турецкого посольств. Австрийский офицер, к которому я подъехал, чтобы хорошенько рассмотреть его, поразил меня тем, что снял фуражку и поклонился. Парламент не заседает, а Кабинет министров совершенно бесполезен, и любая его деятельность противоречит нашим интересам. Я только что вернулся из Тегерана, где провел три дня с нашим послом. Кризис Кабинета министров продолжался, но не проявлял никаких признаков серьезного характера. Тегеран является центром всей вражеской пропаганды, поскольку в нем находятся не только вражеские миссии, но он также прибежище для всех подстрекателей из провинциальных городов, которых мне не удалось арестовать.

Что касается общей военной обстановки, то настало время для решительных действий с нашей стороны. С армянами еще не покончено, и они продолжают отважно удерживать свои позиции в таких изолированных местах, как Александрополь и Урумия. Турки устали и от войны, и от немцев, и у них нет денег. Немцы ссорятся с турками, и им труднее, чем нам, доставить сюда войска. Турки стремятся взять Баку, а немцы хотят помешать им это сделать.

2. Ситуация в Баку. Бразды правления здесь все еще в руках власти Советов — другое название большевиков. Они поддерживают связь с Центральным Комитетом в Москве, но с каждым днем власть ускользает из их рук. Представляется вероятным, что социал-революционная партия (сокращенно эсеры) может в любой момент свергнуть их. Но поскольку Баку зависит от Астрахани в отношении продовольствия и боеприпасов, то там не станут поощрять эсеров за свержение власти Советов, пока аналогичные действия не приведут к успеху в Астрахани. Несколько дней тому назад я беседовал с Челяпиным в Энзели и привожу краткое изложение нашего разговора, из которого видно, сколь бескомпромиссно настроена советская власть.

У меня состоялось несколько бесед с эсерами, программа которых гораздо больше подходит для наших целей и носит конструктивный характер, а не чисто деструктивный, как у власти Советов. Они хотят нашей помощи, особенно финансовой. Я поддерживаю дружеские отношения с эсерами, и они знают, что если заберут власть в свои руки, то могут во многом рассчитывать на нас.

В начале месяца Бичерахов отплыл в Алят, прихватив с собой пятерых моих офицеров и четыре бронемашины. Я отправился в Энзели, дабы проводить его, и мы сообща договорились о планах, которые имеют большую надежду на успех, но которые я не стану здесь повторять. Он привел в ужас остальных русских, связав свою судьбу с большевиками, но я уверен, что он прав. Это был единственный способ занять прочное положение, и, как только он этого добьется, наступит момент, когда хвост начнет вилять собакой, то есть меньшинство станет командовать большинством.

Никто, кроме меня — хоть русский, хоть англичанин, — не верит в Бичерахова, но я искренне верю. В любом случае мне пришлось бы заставить себя поверить в него, поскольку в настоящий момент он в прямом смысле наша единственная надежда. Он всецело за Россию, и те планы, которые он намерен осуществить, отвечают интересам России вообще и Северного Кавказа в частности, и они полностью совпадают с нашими интересами.

С тех пор как он уехал, я практически ничего о нем не слышал и, естественно, очень волнуюсь. Весь его план может оказаться провальным, риск велик, а настрой его людей, мягко говоря, неопределенный. Здесь все русские думают, что они дезертируют, когда окажутся поближе к своим домам. Я не разделяю этого мнения, хотя некоторые могут и сбежать.

3. Ситуация в Красноводске, с нашей точки зрения, неопределенная. Я отправляю туда небольшой отряд из солдат и офицеров, дабы увидеть, как их примут. Если хлопок там удастся спасти от немцев, это будет великое дело; в настоящее время он переправляется через Астрахань вверх по Волге для дальнейшей переработки. На данный момент трудно понять, что творится в Туркестане, и новости, которые мы получаем, весьма противоречивы, но не приходится сомневаться, что народ склонен отбросить политику и принять любую форму иностранной помощи, которая приведет к восстановлению порядка. Следующей по важности после вопроса о хлопке является тема очень большого количества — возможно, около 30 000 человек — немецких и австрийских военнопленных, освобожденных в Туркестане. Если мою миссию хорошо воспримут, то в случае захвата Баку немцами можно будет серьезно затруднить их продвижение в сторону Афганистана.

4. Ситуация в Тебризе. Турки прочно там обосновались и, вероятно, имеют около 2000 человек. Не думаю, чтобы у них было много шансов увеличить силы, не меняя своих нынешних планов на Кавказе. Я не считаю, что они замышляют вторжение в Персию через Зенджан и Казвин, но, если они это сделают, у меня скоро будет достаточно войск, чтобы обезопасить это направление. Им хотелось бы отвлечь мои войска на этом направлении и довольствоваться оккупацией только северной части Азербайджана, включая Ардебиль и порт Астара на Каспии. Затем они объединились бы с дженгелийцами, и их план, в случае успеха и ценой очень небольшого числа войск, дал бы им: а) припасы, б) порт на Каспии, в) отсечение британского продвижения к Южному Каспию. Однако у них отсутствует инициатива, иначе они давным-давно выдворили бы мой отряд из Мианы, несмотря на то что они позволяли очень небольшой группе оставаться на перевале Шабли до недавнего времени. Вследствие дезертирства персидских казаков, которые, как мы надеялись, будут действовать совместно с моей группой, турки чуть не захватили наш легкий бронеавтомобиль, и их неудача в этом деле показывает, как мало они стоят.

5. Ситуация на озере Урумия. Это самая интересная и самая многообещающая из всех. Все эти планы взаимосвязаны, и наш успех в Урумии означал бы уход турок из Тебриза, соединение с армянами под Александрополем, угрозу всем турецким передвижениям на Кавказе и помощь ситуации в Баку и на всем Каспии.

9 июля самолет вылетел в Миану, где мы подготовили посадочную площадку и небольшой запас бензина. 10-го он вылетел в Урумию, вернулся в Миану, заправился горючим и прилетел сюда, выполнив более чем успешный перелет. Авиатор, лейтенант Пеннингтон, передал Ага Петросу, боевому духовнику ассирийцев, мое послание. После посадки его встретили бурными овациями, и ему пришлось смириться с тем, что едва ли не все население целует ему руки и колени. Турки полностью окружили город, и сюда уже около четырех месяцев не доходили никакие известия. Они были уверены, что у нас нет войск в Персии, и точно так же уверены, что мы взяли Мосул. По причине этого они оказались на грани прорыва к нам в Мосул — 80 000 мирных жителей с примерно 10 000 бойцов. Результатом стала бы ужасная резня христиан и ненужная сдача Урумии туркам.

Пеннингтон поспел как раз вовремя, дабы предотвратить все это. Мы доставляем им боеприпасы и договорились встретиться 22 июля в Саин-Калехе, куда они прорываются с боем через позиции турок у Саудж-Булака, где у последних нет больших сил. Вся турецкая дивизия находится в районе юго-западнее озера, но дивизия слаба и рассредоточенна, и операция должна пройти успешно. Если так и окажется, я и смогу последовать с британскими войсками и удерживать линию фронта Хамадан — Урумия, мы обойдем Тебриз с фланга и захватим богатый урожай, сбором которого сейчас заняты турки.