В объятиях Шамбалы - Эрнст Мулдашев Страница 46

Вопрос о роли интриг смачно закрутился в моей голове. Я поймал себя на мысли, что по жизни я вечно кручу интриги и даже, вроде бы, считаю, что без интриг жить скучно. Почти все мои интриги вертятся вокруг любовных отношений между людьми и выражаются в том, что я вечно свожу кого ни попадя с кем-либо.

Страсть моя к сводничеству хорошо известна в нашем центре глазной хирургии, где я работаю генеральным директором, что, кстати говоря, не прибавляет мне авторитета как руководителю. Зато это создает особую атмосферу, когда люди, будь-то седовласые профессора с отпечатком монографической серьезности в глазах или молодые медсестры с привычкой романтически опускать веки, начинают улыбаться и исподволь поглядывать друг на друга, оценивая своего сослуживца уже не по иерархической градации подчиненности по работе, а по принципу — «Смотри-ка, а ведь он, оказывается, классный мужик, а?!» или — «Никогда не замечал, что она такая красивая!».

А если сводничество проводить интенсивно, да еще и в широком масштабе, то во всем коллективе пробуждается инстинкт не смотреть на другого человека с точки зрения штатного расписания, а исподволь поедать друг друга глазами, кидая при встрече, где-то в больничном коридоре, смачную фразу — «Ах, это Вы?!» — с оттенком таинства любви. Знаменитая журналистка Елена Масюк после двух дней пребывания в нашем Центре, понаблюдав за нами, сказала как-то, что мы счастливые люди, поскольку живем в атмосфере любви. И в этом, я уверен, сыграли большую роль уже традиционные для нас любовные интриги и моя тяга к сводничеству.

Чаще всего я стараюсь сводить людей разных возрастов, к примеру, когда мужчина на 15 лет старше… м-м-м… матери девушки. И в этом есть большой смысл. Молодые люди, особенно девушки, как правило имеют комплекс неполноценности, вызванный, например, долго не проходящим прыщом на щеке, из-за пристального разглядывания которого в зеркале по утрам жизнь кажется тусклой и никчемной, в связи с чем роль прыща начинает приобретать вселенские масштабы, хотя дело не в прыще, а в том, что из-за зацикленное™ на нем, прыще, девушка теряет призывный блеск в глазах. Я целую девушек прямо в прыщ и тут же начинаю говорить, что тот-то, седовласый и знаменитый, смотрел однажды на нее с таким вожделением, с таким вожделением… Надоевшие мысли о прыще тут же проходят, появляется романтичный призывный блеск в глазах, которым она награждает того седовласого и знаменитого при встрече, уже забыв или почти не вспоминая о прыще. А седовласый и знаменитый, конечно же, ловит этот взгляд и под этим долгожданным взглядом, который говорит о том, что его время еще не прошло, естественно не замечает злополучный прыщ. Он, седовласый и знаменитый, тут же бросает ответный призывный взгляд на девушку, восклицая «о-о-о…»; настроение его становится хорошим, творческая активность повышается, и он начинает творить и изобретать такое, что не могло бы оставить равнодушным никого, даже ту девушку с призывным взглядом, весьма далекую от науки. А девушка, слушая исповедь о научном открытии, попивая чаек и отмечая искусственность созданной ситуации для встречи, деланно восхищается, ахая и покрываясь румянцем гордости от того, что такой человек… такой человек сам делится с ней… с ней своим великим изобретением. Она, эта девушка, в эти моменты совсем забывает про свой прыщ и даже слегка поковыривает его. А потом они начинают смущаться, боясь того, что у них возникнет любовь… неестественная любовь. Но глаза их продолжают блестеть, да и жизнь течет в розовых тонах. В конце концов прыщ полностью заживает.

Сводничество помогает также улаживать различные конфликты на работе. Например, однажды два врача и одна медсестра решили хорошо выпить. Выпили они и в самом деле хорошо, что медсестру потянуло на откровенность, да такую, чтобы в порыве чувств рассказать всё-всё о себе. …После этого рассказа она вообще забилась в истерике. Эти два дипломированных врача, конечно же, тоже хорошо выпившие, перепутали душевную истерику с припадком какой-то болезни и не придумали ничего умнее, как вызвать скорую помощь. На скорой помощи, конечно же, приехал фельдшер и забрал медсестру в больницу, из которой она, когда кончилась истерика, к утру сбежала. Заведующий отделением, кстати, неженатый доцент, которому подчинялись выпивавшие два докто-1а медсестра, узнав об этом, решил уволить медсестру. Когда вся а история дошла до меня, директора, я решил спасти медсестру, сказав заведующему отделением, что она билась в истерике и нелепо была увезена фельдшером только из-за того, что она, медсестра, безответно любит его, заведующего. Заведующий очень удивился и перестал настаивать на увольнении. Тогда я сказал медсестре, что он, заведующий, безответно любит ее и поэтому, не видя ответных чувств, увольняет ее. Вроде бы все нормализовалось. Но для закрепления успеха я предложил медсестре поехать к нему, заведующему, домой, и выразить тем свою любовную привязанность. Медсестра, конечно же, согласилась. Я, конечно же, позвонил заведующему домой и сказал, что медсестра, испепеляемая чувствами, хочет приехать и поговорить с ним наедине. Он, заведующий, конечно же, с радостью согласился. Она, медсестра, и в самом деле поехала к нему и ночевала у него вроде как две ночи. Любви особой там не получилось, но инцидент был исчерпан. Да и сейчас они поглядывают друг на друга вожделенными глазами, а может быть, втихаря от меня, и встречаются.

Самым апогеем моего своднического порыва является то, что я иногда, конечно же, в порядке полушутки, запираю сводимых в одной комнате, приговаривая: «пока не сведетесь, не открою».. Обычно они, сводимые, оказавшись в таком неестественном положении, и в самом деле говорят о любви между собой и даже делают попытки… выполнить указание директора, что я порой вижу через замочную скважину. Но главное состоит в том, что после этой, на первый взгляд идиотской, процедуры запирания люди хоть краешком души начинают понимать, что их ведь заставляют любить и что лучше делать так, чтобы не заставлять, а самому, бросая томные взгляды на сослуживцев, среди которых и проходит их основная жизнь, искать свою любовь или хотя бы, хоть чуть-чуть, быть причастным к тому загадочному и влекущему Чувству, которое называется любовь. А это очень важно, поскольку ученный с томными и зовущими глазами есть бурно творящий ученый, а атмосфера любви, которую он сам же создает за счет своего томного взгляда, не позволяет ему, ученому, скатиться в скепсис и брюзжать всю оставшуюся жизнь.

Процедура запирания, как ни странно, нравится им — запираемым. Хотя иногда и бывают проколы. Однажды я запер двух сводимых представителей противоположных полов в лаборатории электронной микроскопии и ушел часа на три поработать. Но вскоре ко мне прибежала лаборантка, оставленная мною у замочной скважины, и сказала, что запертый представитель мужского пола громко стучит в железную дверь и даже кричит. Я немедленно прибежал и, открыв дверь, увидел, что он, «запертый», пулей выскочил из лаборатории электронной микроскопии и скрылся в коридоре, а она, «запертая», довольно хихикала. В конце концов выяснилось, что «запертый» все это время сильно хотел в туалет, но воспользоваться раковиной на виду у сводимой (и тоже запертой) не посмел, да и нельзя было исключить того, что требовался натуральный унитаз.

Тем не менее, несмотря на отдельные проколы, интриги по сводничеству вызывают всеобщее веселье, что, в принципе, является положительным моментом. Если весело, то не скучно. А само слово «весело» вбирает в себя целую гамму положительных эмоций и чувств, являясь основой столь важного для нас хорошего настроения.