Блистательный Химьяр и плиссировка юбок - Лев Минц Страница 45

Если, конечно, называть так любого парикмахера. Ибо Фигаро из Севильи к нашей теме отношения иметь не может уже хотя бы потому, что евреи из этого прекрасного города и всей страны были изгнаны задолго до того, как родился он сам, создавший его писатель Бомарше и положивший всю эту историю на музыку композитор Верди.

Среди очень распространенных среди евреев профессий парикмахер занимает далеко не последнее место. Это у ашкеназим. А в некоторых этнических группах — так вообще занимает одно из главных, т. е. не все евреи — парикмахеры, но все парикмахеры — евреи. Ну или почти все… Впрочем, прошедшее время тут более уместно. Много ли осталось бухарских или горских евреев в местах их традиционного проживания? А на новых местах они не занимаются скорее всего традиционными занятиями.

Надо сказать, что в не очень давние времена в обязанности цирюльника входили не только бритье бороды и стрижка (завивка). Цирюльник еще и кровь умел отворить, и больной зуб выдрать. Вследствие чего и по сей день есть места, где в память о цирюльниках-зубодерах к зубному врачу относятся недостаточно серьезно. Поскольку занятие цирюльника/парикмахера в числе самых уважаемых не значится.

Во-первых, любой обслуживающий персонал издавна считался чем-то второсортным по сравнению с теми, кого обслуживает. Во-вторых, человек, имеющий дело с остриженными чужими волосами (которые сразу же после удаления становятся чем-то грязным и неприятным), моющий чужую голову и т. д., как бы и сам кажется запачканным. Предрассудки, конечно, но предрассудки очень древние и въевшиеся в сознание намертво — независимо от того, понимаем мы это или нет.

А следовательно, занятие это изначально стало уделом неполноправных чужаков, которым иметь свою землю и связанное с ней всеобщее уважение не положено. У мусульман это прослеживается довольно отчетливо: всегда известно, кому какая профессия предписана. Скажем, банщиков-евреев не было у них никогда — законы зимми (о покровительствуемых) не позволяли евреям и христианам посещать одни бани с приверженцами Магомета. Но хотя профессия банщика и могла приносить неплохой и стабильный доход, слишком уважаемой не была — по причинам, схожим с приведенными выше. И выход был найден: банщики были мусульмане, но мусульмане… как бы это сказать, чтоб никого не обидеть… второго сорта. Например, в суннитских странах таковыми считались персы-шииты или азербайджанцы, а в Бухарском эмирате — иранцы, занимавшая социально низкое положение этническая группа, потомки захваченных шайтан знает когда в плен персов.

У европейцев (русских, в частности) такого явно пренебрежительного отношения к профессии парикмахера не было. У евреев, кстати, тоже. Но что поделаешь: как ни крути, а парикмахер — это вам не доктор и не купец любой гильдии.

Кстати, в обеих столицах империи евреев-парикмахеров не было: эта профессия права жительства не давала. А были парикмахеры-французы (или лица, за французов себя выдающие) для богатых и обычные русские мещане — для публики попроще. В черте оседлости за французов канали евреи — хорошие мастера. Впрочем, так ли уж канали!.. Если по-русски было написано на вывеске «Куафёр Жан Кобе из Парыжа», то на идише — куда проще: «Янкель Кобылякер, парукмахер».

Во время эвакуации из разных бывших польских, а также независимых литовских и латвийских городов и городишек великое множество парикмахеров-евреев было разбросано по разным местам Советского Союза. Со своим почти европейским умением они быстро завоевали себе популярность и у городских элит, и у трудового населения.

В столицах же они появились после революции. И кое-кто сделал себе имя — к этим загодя записывались писатели, народные артисты и генеральские жены. Но дети таких мастеров никогда не становились парикмахерами, а выходили в инженеры, кандидаты наук и писатели-юмористы.

Так что в России порода евреев-парикмахеров как распространенная профессия вымерла или, если хотите, развилась и переродилась. А вот в Дербенте, Баку, Ташкенте, Ходженте и прочих солнечных центрах все уважающие себя мужчины по несколько часов в день проводили в парикмахерской у мастера Мордохаева или Ханукоева. Это был, так сказать, клуб, и там можно было узнать все городские новости и сплетни. Потому и ценили мастера не только за мастерство (это само собой!), но и за умение собирать информацию и делиться ею.