Таинство любви сквозь призму истории. Отношения мужчины и женщины с библейских времен до наших дней - Барбара Картленд Страница 45

В статьях и книгах звучало настойчивое предупреждение об опасности пребывания наедине с мужчиной, рассматривались деликатные проблемы баланса между радостями любви и страхами перед несчастьями, которые она может с собой нести.

Подобные предупреждения основывались на конкретных фактах. В 1885 г. полковник Валентайн Бейкер, один из завсегдатаев «Мальборо-Хаус» ⁷⁰, путешествуя из Мидхерста в Лондон, начал делать неподобающие авансы девушке, ехавшей в том же вагоне.

Она стала сопротивляться, в испуге распахнула дверь и, встав на ступеньку вагона, криками призывала на помощь, пока поезд не остановился в Эшире, где прибежали охранники и носильщики. После рассказа девушки полковника Бейкера отвели в камеру. Его судили за попытку изнасилования, признали виновным и приговорили к годичному заключению.

Неудивительно, что многих тревожил низкий моральный уровень, особенно в королевском кругу. Депутация во главе с герцогиней Лидской посетила архиепископа Кентерберийского, обратившись к нему с просьбой принять меры для прекращения «морального разложения, которое губит Лондон».

После восшествия на престол короля Эдуарда принцесса Плесская записала в дневнике:

«Я завтракала с Элис Кеппел перед отъездом в Берлин. Три-четыре присутствовавшие женщины имели нескольких любовников и, не стесняясь, рассказывали об этом».

Леди де Грей, убежденная в моральной деградации общества, замечала:

«В мое время мы обычно прятали портреты любовников и ставили на каминную полку изображения своих мужей. Теперь наоборот».

В рубриках «Советы страдающим от безнадежной любви» в начале века допускались лишь незначительные новшества в обычаях и поведении. Складывалось впечатление, будто все их читательницы – порядочные девушки, которые с благодарностью послушаются совета держаться поосторожнее, пока на безымянный палец не будет надежно надето обручальное кольцо.

Слезные письма девушек, признававшихся, что забеременели или позволили кавалеру зайти чересчур далеко, в начале 1900-х гг. не публиковались.

Эротика перестала таиться. Те, кто мог позволить себе путешествовать, покупали в Париже порнографические издания, и таможенники сдались, так как не было никакой возможности полностью их изымать.

В дешевых энциклопедиях были статьи о сексе, воспроизводстве, родах с конкретными подробностями, и десятки тысяч людей приобретали только отдельные тома, повествующие об этих манящих таинственных темах.

Но средний мальчик и девочка по-прежнему росли невежественными в области секса.

Эдвард Карпентер, опубликовавший в 1896 г. за свой счет книгу «Любовь приходит с возрастом», попытался сказать, что секс нельзя ассоциировать с темной комнатой. Он сердито писал:

«Почти невероятно, что мы позволяем своим детям получать сведения о самых священных, глубинных и жизненно важных человеческих функциях у простых подонков, впервые узнавать о них из невежественных и порочных уст. Это, безусловно, свидетельствует о глубоко укоренившемся неверии и нечистоте наших собственных мыслей».

Пресса изобиловала романтическими вымыслами. Новый тип романа признавал, что страсть без личного раскаяния может привести к мировой катастрофе. Многие библиотеки отказывались от непристойных книг, многие люди с негодованием отзывались о них. Разумеется, в результате их активно раскупали или стыдливо брали почитать у знакомых.

Огромную популярность приобрели открытки. Безумному увлечению открытками способствовало Британское почтовое ведомство, выпустив к юбилейным торжествам карточки, на одной стороне которых можно было писать, а на другой помещалась картинка. На рубеже веков почту захлестнул поток открыток – по шестнадцать миллионов в неделю.

Грязные, грубые, комичные картинки, изображавшие новобрачных во время медового месяца, толстых жен и костлявых мужей, хлыщей, пристающих к возмущенным девушкам, имели фантастический успех. Наряду с ними встречались эфирно-романтические открытки, выполненные хорошо известными художниками.

Большим спросом пользовались любовные серии открыток. Влюбленный корреспондент посылал адресату по одной в неделю или в день, и с каждой открыткой роман двигался к завершению под звон свадебных колоколов.

Лучше всего продавались изображения современных красавиц. Пик их популярности пришелся на время бурской войны, когда солдаты в Южной Африке, подобно своим последователям в период двух мировых войн, пришпиливали их в походных палатках.

Началась кампания по коммерциализации секса. В первые годы нового века на повсюду продававшихся глянцевых открытках красовались улыбающиеся лица Эдны Мей, дочери нью-йоркского почтальона, которая через три дня после завоевания Лондона обедала с принцем и принцессой Уэльскими; веселой и восхитительной Герти Миллер, которая вышла замуж за графа Дадли; бесподобной Лили Элси после успеха «Веселой вдовы».

Пожалуй, самой значительной стала открытка с изображением Лили Элси. Она не только персонифицировала красоту, но и была идеалом женщины, которая вдохновляла мужчину, которую ему хотелось бы видеть своей женой.

Через двадцать пять лет член парламента, сэр Беверли Бакстер, писал, говоря о Первой мировой войне:

«На линии фронта не оставалось ни одного британского окопа, где не было бы портрета Лили Элси. Она обладала такой же английской прелестью, как роза. Она навсегда олицетворила Англию в глазах юношей, преждевременно ставших мужчинами… Последним женским лицом, которое тысячи молодых людей видели перед атакой, было лицо Лили Элси. Ее глаза стали последними женскими глазами, которые многие из них видели в своей жизни. Они говорили об этой актрисе как о самом прекрасном явлении в мире. Лили Элси была нашей прекрасной леди, мы – ее верными рыцарями. Интересно, знала ли она об этом?»

Женщины, как всегда, привлекали, восхищали и соблазняли мужчин, но не одни современные молодые люди, любители развлечений, стремились превратить женщин в активных любовных партнеров. Эту тенденцию стимулировали и интеллектуальные женщины более зрелого возраста.

Движение, кульминацией которого стало появление суфражисток, было начато страстными, хотя не обязательно в сексуальном смысле, женщинами. Определенные признаки грядущей социальной революции возникали еще в XVIII в., вынуждая мужчин объяснять сыновьям, подобно лорду Честерфилду, что женщины «просто дети более высокого роста; они могут забавно болтать, порой способны на остроумие; но я никогда в жизни не знал такой, которую отличали бы солидные рассуждения и здравый смысл».

Мэри Вулстонкрафт, «гиена в юбке», в своей книге «Оправдание прав женщин», опубликованной в 1792 г., изумила страну – то есть мужское ее население, – призвав женщин возвыситься от положения игрушки мужчин.

Эта «философствующая змея», как окрестил ее Хорас Уолпол, пошла еще дальше – стала зарабатывать себе на жизнь, утверждая, что брак для нее не имеет значения. А Уильям Годвин ⁷¹, в которого она была влюблена, заявлял, что идеи, которые ему хочется объявить предрассудками, ни в коем случае не заставят его смириться с брачной церемонией.