Арктические конвои. Северные морские сражения во Второй мировой войне - Брайан Б. Шофилд Страница 45

Эскортные авианосцы появились исключительно вовремя и на практике доказали свою полезность. В эскорт следующей пары конвоев адмиралтейство включило два таких авианосца – «Активити» и «Трэкер». С палубы «Активити» могли взлететь 3 противолодочных «свордфиша» и 7 истребителей «уайлдкэт». На «Трэкере» находилось 12 противолодочных «эвенджеров» и 7 «уайлдкэтов». Следует отметить различие в возможностях этих кораблей. «Эвенджеры», хотя не имели реактивных снарядов, смертоносных для подводных лодок, имели преимущество в скорости и дальности полета, а также закрытую кабину, что делало их значительно более удобными, чем старенькие «свордфиши». Американские «уайлдкэты» были лучше приспособлены к операциям с палубы авианосца, чем переоборудованные для этой цели «харрикейны», применявшиеся на британских кораблях. В состав эскорта вошли две группы кораблей сопровождения из Западной группы, причем одной из них командовал один из самых удачливых и результативных морских охотников британского флота – капитан Ф. Уокер.

Конвой JW-58, состоящий из 49 судов, вышел в море 27 марта. Вместе с ним переход совершал американский крейсер «Милуоки», передаваемый СССР. В составе эскорта было 20 эсминцев, 5 шлюпов, 5 корветов и 2 эскортных авианосца, о которых уже говорилось. Им командовал вице-адмирал Ф. Далримпл-Гамильтон, поднявший свой флаг на крейсере «Диадема». Вражеская разведка обнаружила конвой 30 марта, после чего истребители с авианосцев сделали задачу вражеских самолетов-преследователей не только сложной, но и очень опасной. Не менее б из них были сбиты. 16 вражеских подводных лодок образовали 300-мильную патрульную линию к юго-западу от Медвежьего. Они должны были атаковать конвой 31 марта. Действительность опередила планы противника. 29 марта капитан Уокер на шлюпе «Скворец» нанес первый удар, потопив подводную лодку «U-961». Через два дня самолет с «Трэкера» совместно с эсминцем «Бигль» отправили на дно «U-355», а 2 апреля эсминец «Кеппель» потопил «U-360». На следующий день «свордфиш» с «Активити» вместе с «Мстителем» потопили «U-288». Таким образом, приказ немецкого военно-морского командования о том, что конвой не должен пройти без потерь, не был выполнен. Вместо этого противник понес серьезные потери. Сообщения командиров немецких субмарин слишком часто бывали, мягко говоря, не точными. Вот и теперь они заявили об уничтожении нескольких эсминцев, поэтому односторонний характер сражения некоторое время оставался скрытым от немецкого командования. Тревожные новости поступили от командира «U-277». Это была первая информация о специальном генерирующем шум устройстве, названном «фоксер». Его буксируют вслед за кораблем для отвлечения на себя акустических торпед «гнат». Позже была доказана его высокая эффективность для отражения этих опасных атак.

Обратный конвой RA-58 из 36 судов вышел из Кольского залива 7 апреля в сопровождении того же эскорта, что и JW-58. Противнику стало известно об этом на следующий день, и 10 немецких лодок заняли позицию к югу от Медвежьего. Конвой прошел южнее патрульной линии незамеченным. Узнав об этом, адмирал Шнивинд приказал организовать преследование. Однако субмарины не сумели догнать конвой, и он благополучно прибыл в Лох-Ю. Таким образом, зимой 1943/44 года обещание, данное Черчиллем Сталину, было выполнено. В Россию было доставлено 188 судов. Не приходилось сомневаться в укреплении военно-морской мощи Великобритании и сдаче позиций немцами. Но сражение за господство в Арктике еще не завершилось.

В конце марта, когда конвой JW-58 готовился к выходу в плавание, в адмиралтейство поступила информация о завершении ремонта «Тирпица», которая соответствовала действительности. Немцы «залатали» пробоины в корпусе, не ставя корабль в сухой док; однако скорость корабля теперь была ограничена 27 узлами. Этого было достаточно для использования «Тирпица» против конвоев. Тогда адмиралтейство приняло решение сделать еще одну попытку вывести из строя зловредный корабль. 3 апреля по нему был нанесен бомбовый удар с подошедших авианосцев. В корабль попало 14 бомб. Хотя они не пробили верхнюю палубу и не вывели из строя жизненно важное оборудование, серьезный ущерб был нанесен надстройкам и некоторым орудиям. 128 человек погибли, 300 получили ранения. Постоянные отказы Геринга обеспечить защиту кораблей с воздуха дали свои плоды.

На летние месяцы подвоз грузов в СССР, наконец, переключили на Персидский залив, поэтому в портах Великобритании и Исландии пока не было груженых судов, ожидавших отправки. Но в советских портах еще оставались суда, которые следовало вернуть на родину. Этого перехода также с нетерпением ждал экипаж американского крейсера «Милуоки» и советская команда, готовившаяся принять линкор «Королевский соверен», передаваемый СССР вместо части итальянского флота. Эскорт, в который вошли 2 авианосца «Активити» и «Защитник» и 16 эсминцев, возглавил контр-адмирал Р. Макгригор, поднявший свой флаг на крейсере «Диадема». Корабли прибыли в Кольский залив 23 апреля. Через пять дней в море вышел конвой RA-59, в который вошло 45 судов. Учитывая, что «Тирпиц» был выведен из строя, было решено обойтись без сил прикрытия. Эскорт был достаточно силен, чтобы отразить воздушные атаки и нападение подводных лодок. Уже в 90 милях от Кольского залива конвой был обнаружен разведкой противника, но плохая погода помешала наблюдению. А задача немцев была достаточно простой, для ее решения не требовалось обладать даром предвидения. Получив информацию о выходе конвоя в море, достаточно было послать в район Медвежьего подводные лодки на перехват. Именно так и поступили немцы, расположив 12 подводных лодок вдоль 120-мильной линии, которую должен был пересечь конвой. 30 апреля самолет-разведчик, который сильно потрепали истребители с авианосцев, все-таки успел передать весьма точные координаты конвоя, дав возможность подводным лодкам сконцентрироваться на сравнительно небольшом участке. Несмотря на сильное волнение, штормовой ветер и периодически налетавшие снежные заряды, самолеты продолжали взлетать с палуб авианосцев. Благодаря им немецкий подводный флот дорого заплатил за свою единственную жертву – американский пароход «Вильям С. Тейер», потопленный «U-307». В течение следующих двух дней «свордфиши» потопили «U-277», «U-674» и «U-959». Свидетелем этого блестящего успеха стал советский адмирал Левченко, который вместе со своей командой находился на борту «Защитника». Шансы на успех немецких подводных лодок, атакующих арктические конвои, стремительно уменьшались, причем за успех приходилось платить все более дорогой ценой.

После успешной атаки на «Тирпиц» в ставке Гитлера состоялось очередное совещание. Дёниц высказал предложение отремонтировать линкор и оставить его в Северной Норвегии, поскольку факт его присутствия заставлял противника держать здесь значительные силы. В то же время он признавал, что у линкора вряд ли появится повод выйти в море, разве что произойдут глобальные политические катаклизмы. Он подчеркнул беспомощность линкора без прикрытия с воздуха и сделал вывод, что, если корабль вернется в Германию, он увеличит опасность воздушного налета на тот порт, в котором будет находиться. Эта позиция была одобрена Гитлером. Вернувшись к арктическим конвоям, Дёниц обратил внимание Геринга, который присутствовал на совещании, на тактику, используемую британскими самолетами с эскортных авианосцев, чтобы не подпускать немецкие подводные лодки к конвоям, и подчеркнул, что люфтваффе будет достаточно легко атаковать авианосцы. При поддержке фюрера Дёниц сумел довести свою точку зрения до не проявившего энтузиазм рейхсмаршала, который пообещал время от времени перебрасывать свои авиационные подразделения в Северную Норвегию, причем делать это по первому требованию. В качестве подтверждения Дёниц привел историю конвоя RA-59, указав, что только слабость присутствовавших в регионе военно-воздушных сил не позволила успешно атаковать авианосцы. Он также высказал мнение, что эскадрильи бомбардировщиков-торпедоносцев принесут в настоящее время больше пользы в районе Северного моря, чем на Средиземноморье. С этим Геринг был вынужден согласиться весьма неохотно, лишь потому, что фюрер выразил свое полное одобрение.