Моя война с 1941 по 1945 - Алексей Фёдоров Страница 45

Фёдор осторожничал и с большой неохотой выходил из леса.

Костя слепо верил Валерию.

Ясно, что серьёзные разговоры могли быть только с Валерием и Фёдором. Я беседовал с ними в определенном направлении – прошлое, настоящее, будущее.

Разговоры с Валерием. О прошлом Валерия я уже сказал. Настоящее он воспринимал оптимистично. Молодость, сила, уверенность в себе сквозили в его словах, поведении, надеждах. Он мечтал об оружии и предстоящих боях. Жаловался на Фёдора, который сорвал намечавшуюся операцию. В их группе был один пистолет, кем-то им подаренный, и Валерий предложил под мостом дождаться какого-нибудь немца и убить его. В группе появится автомат, а на ее счету – один ликвидированный фашист. Фёдор соглашался, но за день до операции заявил о ее нецелесообразности, поскольку за убийством немца последует карательная экспедиция и им придётся худо. Иван поддержал Фёдора, а Кости тогда ещё не было. И сейчас Фёдор отговаривает его от операций и даже от добывания продуктов в кладовках у пейзан. Предлагает подождать до получения автоматов. Тогда, по его мнению, можно будет и карателям отпор дать.

Валерий не верил в искренность Фёдора, но отрицательной характеристики ему не давал. Обиделся на Ивана, что тот поддерживал Фёдора.

Я полностью соглашался с мнением Валерия о необходимости добыть оружие и начать борьбу с немцами. Он очень обрадовался моей поддержке и с непосредственностью молодости предложил мне дружбу. Я с удовольствием принял, и мы поклялись сражаться всегда вместе. Относительно его метода снабжения продуктами я высказал сомнение. Рассказал ему, что во время побега мы пользовались этим методом только в Германии. А в Голландии, Бельгии и Франции сочли его неудобным и просто просили нас накормить. Сейчас, когда о нашем присутствии многим известно, наши экспедиции не пойдут нам на пользу. Он отговаривался тем, что у пейзан всего много, а мы голодаем, и не придавал этой проблеме большого значения. В дальнейшем у нас возникли разногласия, даже ссоры, но и примирения. Я был непоследователен: меня обезоруживал голод, который мы частенько испытывали в период, когда нашим снабжением занимались французы, да и мое прошлое пребывание в плену и во время побега в этом отношении было небезупречно. Но тогда это оправдывалось обстоятельствами, а сейчас такое поведение не соответствовало ни нашему положению, ни тем задачам, которые вставали перед нами.

В первые дни этот вопрос не вызывал обострений, и мы с Валерием решили дружить.

Разговоры с Фёдором. С ним не было откровенных бесед. О своём прошлом он не рассказывал. Вёл разговор методом прощупывания и намеков. Говорил мне:

– Валерий хороший и храбрый парень, но по молодости зря рискует. Любит компоты и идёт на воровство. Для партизан это опасно, они могут сползти к бандитизму. Я пытаюсь его сдерживать, но не всегда мне удается. Он и Костю совращает.

Фёдор вроде говорил правильно, но что-то в нём внушало мне недоверие. Внутренне я соглашался с ним, внешне ничем это не проявляя. Предпочитал молчать.

– Или вот, – продолжал Фёдор, – вздумал Валерий провести операцию против немцев с одним пистолетом. С трудом я отговорил его от рискованного намерения. Дадут оружие, тогда и покрупнее операции можно проводить. Я ведь не против боевых действий против фашистов…

Всё правильно. Но не могу согласиться с Фёдором, ведь, по словам Валерия, об оружии Александр заговорил с ним за 2–3 дня до нашей встречи. Задаю вопрос:

– Речь об операции шла тогда, когда Александра вы ещё не знали и никакое оружие не упоминалось. Его можно захватить только в бою.

– Я предвидел, что оружие получим.

Странное предвидение. Откровенного разговора с Фёдором не получалось, чего-то самого главного он недоговаривал. Я рассказал Валерию о беседе с Фёдором, и мы решили обсудить с ним всё в открытую, при всех. В нашей небольшой группе никто ничего не должен скрывать.

Но поговорить не пришлось, да и от разговоров этих, судя по всему, не было бы никакого толка.

Произошла перегруппировка внутри нашего коллектива: Яшка стал чаще бывать с Фёдором, чем со мной, – что-то их объединяло. К ним прибился Иван. Другую сторону представляли я, Валерий и Костя.

В ту пору нам было невдомёк, что Фёдор не просто так прибирает ребят к рукам…

Утром приехал Роже́ с продуктами и сказал, что вечером к нам прибудет Алиса. Её предстоящее появление каждый из нас переживал по-своему. Мы с Валерием были искренне рады ее приезду. Для нас открывалась новая страница жизни – непосредственная борьба с фашистами. Радовался её приезду и Костя.

Фёдор, как всегда, имел кислый и недовольный вид. Он бормотал, что это хорошо, что Александр даст обещанное оружие, но иметь дело с женщиной плохо. Какой из неё партизан?

Я возражал, приводил в пример Зою Космодемьянскую.

Фёдор цедил сквозь зубы:

– Она же попалась, и мы с этой женщиной можем попасться.

– Но её не будет среди нас. Она из Парижа. Проведёт организационную работу и уедет.

– Какой из женщины организатор, она и языка-то нашего не знает…

Так он ворчал, придумывая все новые и новые доводы против Алисы.

Чего он добивался? Мы не знали, да и не задумывались над этим. Но пройдёт месяца полтора, как всё станет ясно. Вот только в какой обстановке наступит эта ясность! Какие драматические события развернутся в нашем будущем отряде! А в те дни Фёдор тайно, исподтишка, создавал обстановку, которая впоследствии и для него самого станет трагичной…

Наконец прибыла Алиса – невысокая, худенькая, стройная блондинка неопределённого возраста. Говорила, что ей тридцать пять лет, и никто в этом не сомневался, но если бы кто-то «добавил» ей десяток лет, споров это не вызвало бы. Трудности жизни не красят человека.

Вообще-то она была не блондинка, а рыжеватая, с веснушками на лице, шее и руках. Что-то в ней было еврейское. Удлинённое лицо, серо-голубые, слегка навыкате глаза, прямой, утолщённый книзу нос, тонкие губы, неопределённых очертаний рот. Такой тип женщин не вызывал у меня положительных эмоций, скорее наоборот.

Нас удивило и очень обрадовало, что Алиса хорошо говорила по-русски – очень чисто, с мягким, непонятным тогда для меня акцентом. Она пришла к нам вместе с Роже́ и Александром, высоким красавцем лет сорока. Благородная седина, обаятельная улыбка, белоснежные зубы… Улыбающееся лицо мгновенно располагало к нему.

Они появились внезапно – шорох листвы скрадывал шум шагов и шуршание шин велосипедов.

– Бонжур, камарады! – раздался баритон Александра. – Разрешите представить вам мадам Алису, посланницу центра и нашу связную.

Алиса поклонилась и улыбнулась, обнажив белоснежные ровные зубы. Негромко сказала:

– Здравствуйте, товарищи. Я очень рада вас видеть. Поздравляю с освобождением из плена и с тем, что скоро вы с оружием в руках сможете искупить свой грех перед вашей Родиной. Не сочтите мои слова обидными. Я хорошо знаю русских и знаю, что каждый из вас, при каких бы условиях он не попал в плен, считает это позором. Подтверждением моих слов является ваше присутствие здесь и ваше страстное желание воевать с фашистами. Руководство интернациональным Сопротивлением понимает и приветствует ваше стремление бороться, оно постарается обеспечить вашу группу оружием. Но, прежде чем дать вам его и поставить задачу, я хочу с каждым из вас познакомиться. Пусть каждый расскажет о себе.