Войны Митридата - Михаил Елисеев Страница 45

Теперь вопрос – кто приставил к мальчику таких опекунов и почему, убедившись в их преступных намерениях, не отправил на плаху? Ответ может быть только один, поскольку человек, в чьей компетенции находилось решение проблемы, тоже был один. Это мать Митридата, царица Лаодика.

Из текста Юстина однозначно следует, что будущего царя хотели убить, и если следовать логике, то получается, что в смерти сына была заинтересована мать. И ничего удивительного здесь нет, при дворах эллинистических монархов это было в порядке вещей. За примером далеко ходить не надо. В царской семье Каппадокии случилось трагедия, которая даже в те времена выходила за рамки общепринятых норм. «Лаодика из шести сыновей, которых она родила от Ариарата, пятерых отравила из опасения, что ей, Лаодике, недолго придется управлять государством, так как несколько ее сыновей уже были подростками. Одного лишь мальчика бдительность родственников охранила от козней преступной матери» (Юстин). Ситуация, аналогичная той, которая сложилась в Понте, произошла и в семействе Селевкидов: «Царица Клеопатра убила своего мужа Деметрия, а потом своего сына Селевка, негодуя, что тот против ее воли после смерти отца венчал себя диадемою» (Тит Ливий). Поэтому не надо удивляться тому, что мать Митридата могла желать смерти старшего сына.

Примечательно, что вернув себе власть, Евпатор не убил, а просто посадил свою властолюбивую матушку в тюрьму, тем самым оградив себя от её происков. Правда, Мемнон сообщает об этом в очень патетической форме: «Митридат с детства был кровожаднейшим из людей. Захватив власть тринадцатилетним, он вскоре, бросив в тюрьму свою мать, оставленную ему отцом соправительницей царства, убил ее насилием и продолжительностью заключения. Он убил также своего брата». Поскольку лишение свободы есть акт насилия, а продолжительность заключения определяется степенью вины, то можно согласиться с Мемноном. Правда, по сравнению с тем, что вытворяли другие правители по отношению к своим родительницам, здесь никакой кровожадностью даже не пахнет.

Вот что рассказывает тот же Мемнон о сыновьях тирана Дионисия Гераклейского, Клеархе и Оксиатре: «Оказавшись наследниками власти, Клеарх и его брат в отношении подданных по кротости и добродетели оказались несравненно хуже своего отца, они погрязли в противозаконных и мерзких делах. Ведь они устроили так, что их мать, ничем особенно перед ними не провинившаяся, вступив на корабль, в результате их исключительного и злодейского вероломства утонула в море». Комментарии излишни.

Смотрим дальше. Сестра Александра Великого, Фессалоника, была убита своим сыном Антипатром. «После смерти Кассандра и сына его Филиппа, умерших вскоре один после другого, супруга Кассандра, царица Фессалоника, спустя немного времени была убита сыном своим Антипатром, хотя и вымаливала у него жизнь, заклиная его грудью матери, его вскормившей. Поводом к матереубийству послужило то, что после смерти мужа, при разделе царства между братьями, Фессалоника, как казалось, была более благосклонна к Александру. Преступление Антипатра показалось всем тем более тяжким, что не было никаких признаков вероломства со стороны матери. Впрочем, для убийства родителей не может быть ни при каких условиях никакого оправдания!» (Юстин). При желании список подобных преступлений можно продолжить, но дело не в этом. А в том, что на фоне этих подонков Митридат выглядит чуть ли не гуманистом, поскольку вопреки имеющей место быть традиции не стал лишать мать жизни, а просто изолировал её от общества.

Теперь про убийство брата. Среди эллинистических монархов это было настолько обыденным и банальным делом, что давно уже никого не удивляло. Наоборот, достойна удивления была ситуация, когда братья не рыли один другому яму. Как пергамский царь Эвмен II и его брат Аттал. Перечислять братоубийства эпохи эллинизма не вижу никакого смысла, поскольку это займет много времени, а сути дела не изменит. Но в качестве примера можно привести взаимоотношения между Селевкидами и Птолемеями, когда брат резал брата, а сестра сестру с завидной регулярностью. И никто не испытывал при этом угрызений совести. Убивая Хреста, Митридат вел себя так, как многие монархи до и после него. Поэтому говорить о какой-то сверхчеловеческой жестокости пока не приходится.

Что же касается убийства Митридатом племянника Ариарата, то правители эпохи эллинизма на такие вещи вообще не обращали внимания. Если убийства матерей, отцов и братьев были в порядке вещей, то с более отдаленными родственниками вообще не церемонились. Одним племянником больше, одним меньше, какая разница. И в качестве примера история о том, как после смерти египетского царя Птолемея Филометора пришел к власти его младший брат Птолемей Фискон. «А в Египте, после того как умер царь Птолемей, к другому Птолемею, который правил в Кирене, явились послы, чтобы предложить ему царскую власть и в жены – его сестру, царицу Клеопатру. Птолемей был доволен уже тем одним, что без борьбы овладел царством своего брата. Между тем, как ему было известно, на престол хотели посадить сына его брата, за что стояли мать мальчика Клеопатра и расположенные к этому ребенку виднейшие люди в государстве. Будучи поэтому враждебно настроен против всех, Птолемей, как только прибыл в Александрию, приказал умертвить сторонников мальчика. Самого же его он убил в объятиях его матери, в день свадьбы, когда вступал в брак с его матерью, в час торжественных религиозных церемоний, во время приготовлений к пиру, и взошел на ложе своей сестры, обагренный кровью ее сына» (Юстин). Как говорится, вот и вся любовь.

Теперь про расправу над женой Лаодикой. По большому счёту, если перечислять всех венценосцев, которые расправились со своими подругами, то не хватит пальцев на руках и ногах. И не только в Античной истории. Для некоторых монархов, например, английского короля Генриха VIII, убийство своих жен вообще стало своеобразной визитной карточкой. Поэтому говорить о том, что здесь Евпатор чем-то выделялся на фоне своих царственных собратьев, смысла нет. Был таким, как все, не лучше и не хуже.

Да и основания для расправы, как мы помним, у базилевса были. Когда Митридат после долго отсутствия вернулся домой, то застал там удивительную картину: «Здесь он нашел младенца – сына, которого родила в его отсутствие Лаодика, сестра его и жена. Но в то время как его приветствовали с возвращением из долгих странствий и с рождением сына, Митридат опять подвергся опасности быть отравленным, так как сестра его Лаодика, считая его погибшим, унизилась до связи с некоторыми из друзей мужа, и, думая, что ей удастся как бы зачеркнуть уже совершенный проступок преступлением еще более тяжким, она приготовила для вернувшегося мужа яд. Когда Митридат узнал об этом от служанок, он отомстил виновным за преступление» (Юстин). Мало того, что заговор налицо, здесь оказалась задета и честь царя. Базилевсу наставили рога, и не просто наставили, а в грубой и публичной форме. Такие вещи никогда не прощаются, и реакция Митридата была соответствующей – царицу казнили вместе со всей сворой её приспешников и любовников. По-другому в те времена не поступил бы ни один монарх.

Однако одной Лаодикой список убитых Митридатом жен не ограничивается. После поражения в битве при Кабире Евпатор был вынужден бежать из пределов Понта и оставить свой гарем в одной из крепостей. «Тогда Митридат, потеряв совершенно надежду на сохранение своего царства, послал в свой дворец евнуха Бакха с тем, чтобы он убил его сестер, жен и наложниц, каким только путем он сможет. И действительно, они погибли от меча, яда и петли» (Аппиан). Здесь Митридат поступает уже как настоящий восточный деспот и тиран. Но дело в том, что для Ахеменидов, от которых Евпатор вел свою родословную, такой подход к проблеме был в порядке вещей. Пусть умрут все, лишь бы не попали в плен к врагу. Причем сами жертвы царского произвола абсолютно по-разному восприняли это решение Митридата: «О незамужних сестрах царя рассказывают, что если одна из них выпила яд с громкой бранью и отчаянными проклятиями, то у Статиры не вырвалось ни одного злого или недостойного ее слова; напротив, она воздала хвалу своему брату за то, что, сам находясь в смертельной опасности, он не забыл позаботиться, чтобы они умерли свободными и избегли бесчестия».