Сталинский проконсул Лазарь Каганович на Украине. Апогей советской украинизации (1925–1928) - Елена Борисёнок Страница 45

Заседания Политбюро показали, что единого мнения по поводу дальнейшей украинизации нет. Каганович был против принудительной украинизации пролетариата, что вызывало яростные возражения Шумского ^[487]. На заседаниях шла острая дискуссия по поводу дальнейших путей украинизации. Каганович подчеркивал: «Мы не можем насильственно украинизировать русских рабочих». Украинское Политбюро 2 апреля единогласно утвердило это положение. Шумский не соглашался: он считал, что эта формулировка окажет негативное воздействие на политику украинизации ^[488]. Накал страстей был очень велик, сказывалась и личная неприязнь между Кагановичем и Шумским. 2 апреля отдельным пунктом повестки дня значилось «О заявлении тов. Шумского в связи с речью тов. Кагановича на ПБ от 19 марта с. г.» ^[489]. Через несколько дней ЦК КП(б)У разослал письмо Кагановича и Чубаря, в котором Шумский был обвинен в карьеризме, желании захватить руководящие посты в КП(б)У ^[490]. Шумский решил апеллировать к Сталину.

апреля 1926 г. Сталин принял делегацию КПЗУ, в составе которой был и Шумский ^[491]. В личной беседе с генеральным секретарем (по словам Сталина, она длилась «часа два с лишним») украинский нарком высказал свое недовольство ситуацией на Украине и предлагал исправить положение с помощью кадровых перестановок. Шумский настаивал, что «украинизация идет туго, на украинизацию смотрят как на повинность, которую выполняют нехотя, выполняют с большой оттяжкой», «рост украинской культуры и украинской интеллигенции идет быстрым темпом, что ежели мы не возьмем в руки этого движения, оно может пойти мимо нас», и предлагал провести украинизацию «прежде всего в рядах партии и среди пролетариата». Свои кадровые предложения Шумский обосновывал тем, что во главе движения «должны стать такие люди, которые верят в дело украинской культуры, которые знают и хотят знать эту культуру, которые поддерживают и могут поддерживать нарастающее движение за украинскую культуру» ^[492]. Шумский предлагал заменить Кагановича на В. Я. Чубаря, а председателем украинского Совнаркома сделать Г. Ф. Гринько ^[493].

Сталину позиция Шумского не понравилась: ему не было резона тасовать Политбюро, в роли главы украинской парторганизации ему был необходим лично преданный Каганович. Это обстоятельство сыграло решающую роль в судьбе Шумского. В письме «Л. М. Кагановичу и другим членам Политбюро ЦК КП(б)У» московский генсек подверг резкой критике его позицию, особенно требование украинизировать пролетариат. «Нельзя заставить (здесь и далее выделено Сталиным. — Е. Б.) русские рабочие массы отказаться от русского языка и русской культуры и признать своей культурой и своим языком — украинский, — писал Сталин, — Это противоречит принципу свободного развития национальностей» ^[494]. В этом же письме было указано на «теневые» стороны «нового движения на Украине за украинскую культуру и общественность»: «Тов. Шумский не видит, что при слабости коренных коммунистических кадров на Украине это движение, возглавляемое сплошь и рядом некоммунистической интеллигенцией, может принять местами характер борьбы за отчужденность украинской культуры и общественности от культуры и общественности общесоветской, характер борьбы против „Москвы“ вообще, против русских вообще, против русской культуры и ее высшего достижения — против ленинизма» ^[495]. Сталин предупреждал членов Политбюро ЦК КП(б)У, что увлекаться украинизацией нельзя и что она должна носить прежде всего большевистский, советский характер. «Прав т. Шумский, утверждая, что руководящая верхушка на Украине… должна стать украинской. Но он ошибается в темпе. <…> Он забывает, что чисто украинских кадров не хватает пока для этого дела» ^[496].

Не менее суровой критике была подвергнута позиция Хвылевого: «Требования Хвылевого о „немедленной дерусификации пролетариата“ на Украине, его мнение о том, что „от русской литературы, от ее стиля украинская поэзия должна убегать как можно скорее“, его заявление о том, что „идеи пролетариата нам известны и без московского искусства“, его увлечение какой-то мессианской ролью украинской „молодой“ интеллигенции, его смешная и немарксистская попытка оторвать культуру от политики, — все это и многое подобное в устах украинского коммуниста звучит теперь (не может не звучать!) более чем странно. В то время как западноевропейские пролетарии и их коммунистические партии полны симпатий к „Москве“, к этой цитадели международного революционного движения и ленинизма, в то время как западноевропейские пролетарии с восхищением смотрят на знамя, развевающееся в Москве, украинский коммунист Хвылевой не имеет сказать в пользу „Москвы“ ничего другого, кроме как призвать украинских деятелей бежать от „Москвы“ „как можно скорее“. И это называется интернационализмом!» ^[497]

Приговор Шумскому и Хвылевому был вынесен Сталиным окончательно и бесповоротно. «Тов. Шумский не понимает, — писал он, — что овладеть новым движением на Украине за украинскую культуру возможно, лишь борясь с крайностями тов. Хвылевого в рядах коммунистов. Тов. Шумский не понимает, что только в борьбе с такими крайностями можно превратить подымающуюся украинскую культуру и украинскую общественность в культуру и общественность советскую» ^[498].