Берлинский дневник. Европа накануне Второй мировой войны глазами американского корреспондента - Уильям Ширер Страница 44

Любопытная деталь из жизни Берлина в первый день войны: все кафе, рестораны, пивные были полны народу. Мне показалось, что люди не очень-то встревожены после воздушной тревоги. Я закончил вещание в час тридцать, прошел, спотыкаясь, полмили по Кайзердамм и наконец увидел такси. Но из темноты выскочил другой прохожий и нырнул в него первым. В результате мы взяли его на двоих. Пассажир был пьян, таксист еще пьянее, и оба ругали затемнение и войну.

Изоляция от внешнего мира, которую ощущаешь в такую ночь, еще более усилится, потому что вечером вышел декрет, запрещающий слушать зарубежные радиостанции. Кто-то боится правды? Ничего удивительного. Странно, что ни один польский бомбардировщик не прорвался сегодня ночью. Не получится ли так же с британскими и французскими?

Уже два дня идет германское наступление на Польшу, а Британия и Франция до сих пор не сдержали свои обещания. Неужели Чемберлен и Бонне пытаются от них отвертеться? Гитлер сообщил Рузвельту телеграммой, что не будет бомбить открытые города, если этого не будут делать другие. Сегодня ночью налетов не было. Где же поляки?

Берлин, 3 сентября

В этот воскресный день гитлеровское «контрнаступление» на Польшу превратилось в мировую войну! Запомним этот день: 3 сентября 1939 года. Время: 11 часов утра. Сегодня в девять утра сэр Невиль Гендерсон посетил германского министра иностранных дел и вручил ему ноту с требованием до двадцати трех часов принять условия Британии и вывести свои войска из Польши. Он возвратился на Вильгельмштрассе вскоре после одиннадцати и получил ответ Германии в виде меморандума. На улицах сейчас появились экстренные — выпуски газет. Их раздают мальчишки-газетчики. Вот заголовки:

«БРИТАНСКИЙ УЛЬТИМАТУМ ОТВЕРГНУТ», «АНГЛИЯ ОБЪЯВЛЯЕТ СЕБЯ В СОСТОЯНИИ ВОЙНЫ С ГЕРМАНИЕЙ», «БРИТАНСКАЯ НОТА ТРЕБУЕТ ВЫВОДА НАШИХ ВОЙСК НА ВОСТОКЕ», «СЕГОДНЯ ФЮРЕР ОТПРАВЛЯЕТСЯ НА ФРОНТ».

Типичный заголовок над официальным сообщением:

«ГЕРМАНСКИЙ МЕМОРАНДУМ ДОКАЗЫВАЕТ ВИНУ АНГЛИИ».

Я стоял на Вильгельмплац, когда около полудня громкоговорители неожиданно известили, что Англия объявила войну Германии. Около двухсот пятидесяти человек стояли спокойно и внимательно слушали сообщение. Когда оно закончилось, я не услышал ропота в толпе. Люди просто замерли на месте. Как оглушенные. Они не способны были осознать, что Гитлер вверг их в новую войну. Для них еще не было подготовлено официальное разъяснение, хотя к концу дня таким объяснением стало просто «вероломство Альбиона», как это было в 1914 году. В «Майн кампф» Гитлер утверждает, что величайшей ошибкой кайзера было воевать с Англией и что Германия никогда не должна повторять эту ошибку.

Был чудесный сентябрьский день, сияло солнце, дул легкий ветерок такие дни берлинцы любят проводить в окрестных лесах или на озерах. Я бродил по улицам. На лицах людей удивление, подавленность. До сегодняшнего дня они занимались в основном своими обычными делами. Были карточки на продовольствие и на мыло, трудно было достать бензин, а по ночам пробираться в темноте. Но война на востоке казалась им чем-то далеким — две лунные ночи, над Берлином ни одного польского самолета, несущего разрушение. И газеты сообщают, что германские войска наступают по всему фронту, а польская авиация уничтожена. Вчера вечером я слышал, как немцы рассуждали, что «польская заварушка» продлится не больше нескольких недель, от силы месяцев. Мало кто верил, что Великобритания и Франция вступят в войну. Риббентроп был уверен, что они этого не сделают, и уверял в этом фюрера, а тот верил ему. Британцы и французы уже приучены. Еще один Мюнхен, почему бы и нет? Вчера, когда казалось, будто Лондон и Париж колеблются, все, включая обитателей Вильгельмштрассе, были настроены оптимистично. Почему бы и нет?

Я думаю, в 1914 году в первый день войны в Берлине царило сильнейшее возбуждение. Сегодня — ничего подобного, никаких «ура», никаких оваций, бросания цветов, никакой военной лихорадки и истерии. Нет даже ненависти к британцам и французам, несмотря на многочисленные обращения Гитлера к народу, партии, Восточной армии, Западной армии, в которых «английские поджигатели войны и еврейские капиталисты» обвинялись в развязывании войны. Когда я проходил днем мимо французского и британского посольств, тротуары перед ними оставались безлюдны. Перед каждым прогуливалось по одному Schupo. ^[18]

Мы собрались на ланч во внутреннем дворике «Адлона», чтобы выпить с сотрудниками британского посольства. Похоже, их совершенно не волновало происходящее. Они болтали о собаках и подобной чепухе. Что-то непонятное происходит с французами, на сегодня у них нет согласованности с британцами. Ультиматум от Кулондра поступил только в пять вечера, когда Британия уже шесть часов находилась в состоянии войны. Однако французы объяснили нам, что это произошло из-за плохой связи между Парижем и Берлином. ^[19]

Верховное командование ставит в известность о том, что на западном фронте Германия не начнет стрелять по французам первой.

Позднее. Вел радиопередачи всю вторую половину дня и весь вечер. Третья ночь со светомаскировкой. Никаких бомбежек, хотя мы и ожидали британцев и французов. Газеты продолжают восхвалять декрет, запрещающий слушать зарубежные радиостанции! Чего они боятся?

Берлин, 4 сентября

Уже полночь, и никаких налетов авиации, несмотря на вступление в войну британцев и французов. Не может быть, в конце концов, что в этой новой войне они не собираются бомбить крупные города, столицы, мирное население, находящихся в домах женщин и детей! Люди здесь уже вздохнули свободнее. Первые две ночи им не спалось.

Ночью я услышал по обратной связи с Нью-Йорком о потоплении «Атении» с 1400 пассажирами на борту, среди них было 240 американцев. Англичане заявили, что это сделала германская подводная лодка. Немцы упорно отрицают, но германской прессе и радио категорически запрещено упоминать инцидент до завтрашнего дня. Мне осточертело мусолить эту тему в эфире всю ночь, и я по собственной инициативе высказал свою личную позицию, позицию американского радиожурналиста. Я сказал, что моя обязанность — сообщать новости из Германии, что официальные заявления, а значит, и заявление, в котором отрицается факт торпедирования «Атении» немецкой подлодкой, является одной из таких новостей, сказал и о том, что получал из своей страны указания воздерживаться от высказывания собственного мнения. Верховное командование ввело военную цензуру на все, что я говорю, но, к счастью, главный цензор, морской офицер, — честный и порядочный человек. В последние дни у меня случались с ним размолвки, но в рамках своей работы он действовал разумно.

Война начинает задевать обычных граждан. Вечером обнародован закон об увеличении подоходного налога на целых пятьдесят процентов, а также о значительном увеличении акцизов на табак и пиво. Кроме того, декрет о замораживании цен и заработной платы.