1917. Русская голгофа. Агония империи и истоки революции - Дмитрий Зубов Страница 44

В начале XX века Сормово было довольно крупным населенным пунктом, преимущественно застроенным одно-и двухэтажными домами, в большинстве деревянными. К 1905 году здесь был возведен огромный по провинциальным меркам Спасо-Преображенский собор, построены заводоуправление и самая большая в России церковно-приходская школа для рабочих. С Нижним Новгородом промышленное село соединяла одна-единственная Большая Сормовская дорога (ныне улица Коминтерна – Сормовское шоссе).

Несмотря на близость к главному губернскому городу и расположение в центре европейской части России, сормовичи исконно жили своей, весьма обособленной жизнью. Их можно было одновременно назвать и трудовыми людьми, и бездельниками, и даже чудаками. Судите сами, в начале XX века (а это всего сто с небольшим лет назад) сормовичи даже жили по своему, собственному сормовскому времени!

«По Московскому шоссе во всю прыть мчится на извозчике коммерсант, которому необходимо по срочному делу побывать в конторе сормовских заводов не позже обеденного свистка, – рассказывал фельетон в газете „Нижегородский листок“. – Он спешит на поезд. В одной руке у него часы, в другой номер „Волгаря“, на последней странице которого напечатано „каменное“ расписание. Тревожно перебегая глазами с расписания на часовой циферблат и обратно, коммерсант, подъехав к вокзалу, облегченно вздыхает: по расписанию поезд отходит в 10 час. 50 минут, а стрелка показывает только 10 час. 45 минут. Еще целых пять минут ожидания! Расплачивается с возницей и медленно поднимается в здание вокзала. Извозчик уезжает в Канавино.

На вокзале пусто. Касса закрыта. Поезда нет.

– Где же поезд?

Коммерсант, сильно озадаченный, направляется в телеграф и взволнованным голосом повторяет тот же вопрос.

– Поезд давно ушел, – следует равнодушный ответ.

– Как давно?! Он должен отойти через пять минут! Вот и в „Волгаре“ напечатано! – сует он к носу оторопевшего телеграфиста газету.

– Да у нас теперь по-новому, поезд отошел еще в 9 ч. 40 мин. по городскому, а следующий отправится в 12 ч. 55 мин. Тоже по городскому времени.

Коммерсант неистово рвет на мелкие клочки газету и пешком, за отсутствием извозчиков, направляется по шоссе в Канавино…»

Справедливое возмущение «коммерсанта» можно было понять! Во-первых, добраться до Сормова в те времена было действительно непросто. Особенно в осенние и весенние месяцы. Из-за дождей и распутицы вся пятикилометровая дорога от Гордеевки, являвшейся самым крайним населенным пунктом знаменитой Нижегородской ярмарки, до Дарьинского моста через речку Парашу, являвшегося своеобразной границей Сормова, превращалась в сплошное месиво грязи. Проехать по ней на телеге или пролетке было невозможно, не говоря уже о пеших переходах. Бывали даже случаи, когда в тех гиблых местах тонули лошади! К примеру, однажды два сормовских «интеллигента» (так называли жителей рабочего села, занимавшихся совсем не рабочей деятельностью) провожали кого-то на вокзале Нижегородско-Московской железной дороги в Канавине. После отхода поезда товарищи зашли в бакалейную лавчонку, дабы купить папирос, где сделали «пошлое замечание» в отношении некой хорошо одетой дамы, покупавшей колбасу. Лавочник вызвал городового, который решил сопроводить хамов в полицию. Для этой цели он взял легкового извозчика. Однако по дороге воинствующие «джентльмены» вытолкали из пролетки городового и приказали извозчику везти их в Сормово. Тот наотрез отказался, заявив, что проехать туда по дороге нет никакой возможности. Тогда «интеллигенты» выкинули из пролетки и водителя и решили добраться домой самостоятельно. Но далеко уехать угонщики не смогли. На полпути несчастная кобыла утонула в луже, а вылезшие из завязшей пролетки путешественники полдня просидели по пояс в грязи, откуда и были «приняты» полицией…

В общем, единственной реальной возможностью добраться до Сормова был так называемый Сормовский вагончик. Так в народе называли конечную станцию железнодорожной ветки, соединявшей Канавино с Сормовским заводом. На нее-то и спешил упомянутый выше коммерсант.

Однако чтобы добраться от ярмарки до этого Сормовского вагончика, надо было преодолеть больше километра по Московскому шоссе. А там можно было воспользоваться еще одним весьма чудным и комичным транспортом. Дело в том, что «для удобства пассажиров» летом 1900 года бывший сормовский инженер Фишер построил однопутную подвозную линию конного трамвая. Ее протяженность составляла всего 1300 метров, а посередине находился один встречный разъезд. Пассажиров обслуживали три вагона, двигавшиеся с интервалом 20 минут. Однако большой популярностью у нижегородцев эта линия не пользовалась. И неудивительно!

«„Фишеровская конка“, как называют сормовцы конный трамвай, совершающая черепашьи рейсы по Московскому шоссе, от Макарьевской части к „Сормовскому вагончику“, продолжает служить притчей во языцех, – писала пресса. – Только необычайная слякоть, дождливая погода и отсутствие извозчиков заставляют пассажиров из Сормова прибегать к услугам этой конки. Во-первых, от железной дороги до трамвая нужно пройти порядочный кусок по шоссе по колено в грязи. Во-вторых, вагон убийственно медленно ползет, и человек, имеющий спешное дело, предпочитает идти пешком». Кроме того, пассажиры жаловались на страшных, изнеможенных и тощих лошадей, тянувших вагоны, и на «изменчивые» цены. То есть кондукторши почему-то брали за проезд то 3 копейки, то 5 копеек. А «контроль» за безбилетниками и вовсе осуществлялся каким-то вонючим и грязным оборванцем, проще говоря, бомжом. Одним словом, эта конка всем своим видом и свойствами напоминала скорее персонажей какой-нибудь мрачной сказки вроде «Алисы в Зазеркалье», нежели общественный транспорт.

Впрочем, приехав вовремя и даже заранее к конечной Сормовского вагончика, как тот самый коммерсант, путники отнюдь не могли быть уверены в том, что не опоздают на поезд. А все дело было в том самом сормовском времени. Которое значительно отличалось от времени нижегородского и московского. И происходило это вовсе не потому, что в Сормове не хватало часов, а имевшиеся дружно шли вперед или отставали.

Все село так или иначе зависело от судостроительного завода. Каждый местный житель либо сам трудился на предприятии, либо обслуживал трудившихся (например, устраивал для них кабаки и бани, возил по улицам и шил для них одежду). Если в цехах начинались сокращения и увольнения, резко возрастало число пьяных на улицах и количество преступлений. В общем, Сормово и завод традиционно жили как одно целое. А заводское начальство, в свою очередь, отличалось непомерной жадностью, о которой в губернии ходили целые легенды.

Вот и в те времена «заводские» придумали оригинальный способ экономии электроэнергии. В связи с тем, что осенью световой день стремительно сокращался, было решено ежедневно (!!!) переводить стрелки часов на 1–2 минуты вперед. И соответственно, подавать гудки о начале и окончании работы раньше, подгоняя рабочих и постепенно вынуждая их пораньше выходить на работу. В результате уже к началу октября разница между сормовским и городским временем достигала свыше получаса. «Сормовцы торопятся жить на целых 35 минут в сутки вперед, – рассказывала газетная рубрика „Сормовская хроника“. – Торопливость эта будет увеличиваться crescendo (музыкальный термин, обозначающий постепенное увеличение силы звука. – Авт.), так как заводской гудок имеет тенденцию ежедневно свистеть на 1-2 минуты ранее. По этому поводу нам передано следующее. Путем постепенного ускорения начала и конца работ в заводе рассчитывают нагнать экономию на электрической силе, употребляемой для освещения цехов. Безусловно, такая экономия очень выгодна заводу, но она является крайне неудобной для публики. Многие из заводских служащих, квартирующих в Канавине, благодаря тому, что поезда Сормовской железнодорожной ветки отправлялись по городскому времени, а не по заводскому, предпочитали не ездить домой на обед, чтобы не подвергать себя нареканиям со стороны заводского начальства за опаздывание на службу. Кроме того, им приходилось в ожидании отправки поезда бесплодно тратить полчаса времени».