Танковые сражения. Боевое применение танков во Второй мировой войне. 1939-1945 - Фридрих Вильгельм фон Меллентин Страница 44

В августе 1942 года перед командованием немецко-итальянской танковой армии встал вопрос относительно дальнейших действий. По удачному замечанию Роммеля, «крупная летняя кампания закончилась опасным затишьем» ^[149].

Наше присутствие в районе Эль-Аламейна заставило работать в полную мощь англо-американскую военную машину; конвой за конвоем следовали по Красному морю и Суэцкому каналу, и было ясно, что наши враги имеют громадное преимущество в организации снабжения. Более того, конвои эти были всего лишь началом бесконечного потока войск и военных материалов в этот регион. К середине сентября 8-я армия могла нарастить свои силы до таких размеров, что была бы в состоянии начать новое наступление.

Наше собственное положение со снабжением вызывало серьезное беспокойство; мы расплачивались за отказ от вторжения на Мальту, а остров этот восстанавливал свою мощь. Беспокоило нас и увеличение радиуса действия и рост числа бомбардировщиков английских ВВС дальнего действия, которые наносили теперь удары по нашим кораблям в портах Киренаики и мешали в прибрежной зоне движению судов, следующих в Бардию и Мерса-Матрух. 8 августа Тобрук подвергся сильной бомбардировке, в результате чего его портовые сооружения были выведены из строя. Между тем Бенгази и даже Тобрук располагались далеко от фронта, и длинный путь подвоза между портами, где разгружались снабжавшие нас суда, и Эль-Аламейном создавал непосильную нагрузку для наших транспортных средств. Из-за недостатка локомотивов мы могли использовать железную дорогу между Тобруком и Эль-Дабой только в ограниченных пределах, хотя даже и в таком случае она становилась желанной целью для английских бомбардировщиков. К счастью для нас, мы захватили громадные склады снабжения в Киренаике и Египте, но они теперь уже не могли обеспечивать нас горюче-смазочными материалами и боеприпасами. Все эти факторы наряду с некомпетентностью или вредительством итальянских чиновников делали совершенно ясным тот факт, что мы не можем больше терпеть неопределенность своего положения под Эль-Аламейном.

Штаб танковой армии тщательно изучил весь комплекс проблем и подготовил подробный доклад. Возможное решение заключалось в отходе всех немоторизованных формирований в Ливию и оставлении во фронтовой зоне только бронетанковых и моторизованных дивизий. Англичане имели преимущество в позиционной войне, но в маневренных военных действиях Роммель доказал всем свое несомненное превосходство. Пока мы не были привязаны к определенной местности, мы могли достаточно долго удерживать англичан от вторжения в Киренаику. Но Гитлер никогда не дал бы своего согласия на какое-либо решение, связанное с потерями территории, поэтому единственной альтернативой для нас оставалось попытаться двигаться вперед, к Нилу, пока еще у нас имелись для этого силы.

Карта 25. Сражение у Алам-Хальфы

Такова была обстановка перед сражением у Алам-Хальфы – поворотным пунктом войны в пустыне и первым в длинной череде поражений на всех фронтах, которые предвещали крушение Германии. Я должен особо отметить тот факт, что, исходя из оценки обстановки, штаб танковой армии с самого начала сомневался в возможности нашего прорыва к Нилу. До начала наступления мы указывали Роммелю, что англичане имеют превосходство над нами по танкам в соотношении 3:1, а по авиации – 5:1. Поступившая к нам позднее информация показала, что мы преувеличивали превосходство англичан в танках – в нашей танковой армии насчитывалось 229 немецких и 243 итальянских танка против примерно 700 английских машин. Но не имелось никаких сомнений относительно превосходства англичан в воздухе, и не подвергался оспариванию наш довод о том, что мы не располагаем необходимым для крупного сражения количеством горючего. По артиллерии англичане значительно превосходили нас, к тому же фронт 8-й армии был теперь хорошо прикрыт минными полями. Это означало, что у нас нет никаких надежд на победу над англичанами при нанесении фронтального удара, а недостаток горючего не позволял нам обойти 8-ю армию с фланга ^[150].

Я удивлен тем, что такой известный исследователь, как Честер Уилмот, мог заявить, что «самое значительное поражение Роммеля произошло в битве у Алам-Хальфы, за семь недель до решающего сражения за Эль-Аламейн и в то время, когда силы Монтгомери значительно уступали в огневой мощи и числе танков».

Роммель прислушивался к доводам сотрудников своего штаба и серьезно подумывал об отказе от наступления. Но в конце концов он поверил заверениям Кессельринга, что тот сможет обеспечить доставку по воздуху 90 тысяч галлонов горючего в день. Кроме того, мы рассчитывали на прибытие в Тобрук большого танкера в конце августа. Кессельринг выполнил свое обещание, но большая часть этого горючего была израсходована на доставку его к линии фронта. Торпеда, выпущенная подводной лодкой в драгоценный танкер на подходе его к бухте Тобрука 31 августа, окончательно похоронила все наши надежды на победу. Мы были вынуждены предпринять наступление в ночь с 30 на 31 августа, чтобы воспользоваться полнолунием. Дальнейшая отсрочка означала потерю еще трех недель, что ввиду наших обстоятельств совершенно исключалось.

В августе мы узнали о важных переменах в английском командовании. Окинлека сменил генерал Александер, а командование 8-й армией принял генерал Монтгомери. Не было никаких сомнений в том, что в результате этих перемен боеспособность 8-й армии значительно возрастет. Впервые 8-я армия получила командующего, который был на высоте стоящих перед ней задач. Окинлек был хорошим стратегом и имел много качеств, которые могли позволить ему стать крупным военачальником, но он, как мне кажется, порой упускал из виду многие тактические частности и не владел умением заставить своих подчиненных исполнить в точности его приказы. Он спас 8-ю армию в ходе операции «Крусейдер» и снова спас ее в начале июня; однако его попытки перейти в наступление в том же месяце оказались неудачными и с тактической точки зрения чрезвычайно беспорядочными. Я не могу сказать, в какой мере во всех этих промахах был виноват Окинлек, а в какой мере – его командиры корпусов, Рэмсден и Готт. Но в свете июльских сражений я считаю, что Черчилль поступил разумно, произведя замены в командном составе ^[151].