Лоуренс Аравийский - Томас Лоуренс Страница 44

Мы проехали с полчаса по другой стороне железнодорожного полотна и спустились в неглубокую скалистую впадину, заросшую сочной травой. Это был Гадир эль-Абиад, где Мифлех советовал нам устроить засаду. Он дал нам слово, что мы находимся под прикрытием, и мы разлеглись между нашими нагруженными животными, чтобы немного соснуть. Рассвет покажет нам, насколько наше местоположение безопасно и незаметно для врага.

Когда наступил день, Фахад повел меня к краю нашей ложбины, возвышавшуюся на пятнадцать футов, и оттуда мы за отлого спускающимся лугом увидали железную дорогу, казалось, почти на расстоянии выстрела. Эта близость являлась крайне неудобной, но люди племени сахр не знали лучшего места.

Нам пришлось провести тут весь день. Каждую минуту получались какие-нибудь донесения, наши люди бежали посмотреть, в чем дело, и низкий вал был все время унизан сомкнутым рядом человеческих годов. Всякий раз, как мимо проходил патруль, нам приходилось наблюдать за верблюдами, так как если бы хоть один из них заревел, он выдал бы нас неприятелю.

Вчерашний день казался долгим, но сегодняшний протекал еще медленнее. Мы с Али разрабатывали до последних мелочей порядок нашего набега. Мы просидим в засаде до захода солнца. До рассвета мы должны успеть добраться до Телль эль-Шехаба, взорвать мост и вернуться сюда от железной дороги. Это означало, что в течение тринадцати часов темноты нам придется сделать по крайней мере восемьдесят миль, кроме кропотливой работы по взрыву. Такой подвиг был выше сил большинства индийских волонтеров, не являвшихся хорошими ездоками и уж загнавших своих верблюдов за время похода от Акабы.

Итак, мы отобрали из их числа шесть лучших ездоков и посадили их на шесть лучших верблюдов. Их вел Гассан-Шах, их офицер и великодушнейший человек. Он решил, что для его небольшого отряда наиболее соответствующим орудием окажется пушка Виккерса. Наша наступательная мощь тем самым весьма значительно понижалась. Чем больше я оценивал наши силы, тем менее удачным казалось мне развитие нашего плана похода на Ярмук.

Люди бени-сахр были отважными бойцами, но мы не доверяли людям сирхан. Поэтому мы с Али решили образовать из бени-сахр штурмовой отряд под начальством Фахада. Некоторые из людей сирхан должны были остаться для охраны верблюдов, а остальные понести гремучий студень при нашей пешей атаке на мост.

Али ибн-эль-Хуссейн взял шестерых из своих слуг. Отряд был укомплектован двадцатью людьми бени-сахр и сорока людьми сирхан.

Мы оставили хромых и слабых верблюдов у Абияда на попечении оставшихся людей с приказанием вернуться перед зарей к Абу-Саване и ожидать там известий от нас.

Сейчас же после захода солнца мы попрощались с ними и выехали из нашей долины. Наступила темнота, когда мы проехали через первую гряду и повернули на запад к покинутой дороге богомольцев, ^[50] колеи которой были бы нашим лучшим проводником.

Спотыкаясь мы брели по неровным горным склонам, когда люди впереди нас внезапно бросились вперед. Мы последовали за ними и нашли их окружившими какого-то напуганного бродячего торговца с двумя женами и двумя ослами, нагруженными изюмом, мукой и плащами. Они шли в Мафрак, станцию, находящуюся как раз позади нас. Это было неудобно для нас, и мы велели им под конец сделать тут привал, оставив одного из сирханцев для надзора за ними. Он должен был отпустить их на рассвете, а сам умчаться к Абу-Саване.

Мы побрели дальше в сгустившемся мраке, пока не увидали мерцание белых борозд дороги богомольцев. Это была та самая дорога, по которой я скакал из Рабега с арабами в первую ночь моего пребывания в Аравии. С тех пор мы за двенадцать месяцев с боем прошли тысячу двести километров, миновав Медину и Хедию, Дизад, Мудаввару и Маан.

Какой-то пастух рассеял мои вычисления, выстрелив из своей винтовки по нашему каравану, который беззвучно приближался к нему, маяча во мраке. Он дал промах и убежал, крича от ужаса.

Следующую тревогу подняла залаявшая где-то слева собака, а затем нам неожиданно попался на пути какой-то верблюд. Однако, он оказался без всадника, и был, очевидно, заблудившимся животным. Мы опять двинулись вперед и поднялись на холм. На вершине его мы остановились.

Далеко на севере под нами сверкали вереницы огней. Это светился вокзал Деръа, освещая путь движения армии. ^[51] То была его последняя иллюминация, так как на следующий день Деръа погрузилась во мрак на целый год, пока она не пала.

Тесной группой мы двинулись вдоль хребта, и через длинную долину выехали на равнину Ремте. Дорога сделалась ровной, но почва была полувспахана и разрыхлена кроличьими норами, в которые наши верблюды погружались по колени, с трудом выбираясь из них. Но нам приходилось спешить, так как мы запоздали из-за неровностей пути.

Мифлех, который вел нас, перевел своего сопротивляющегося верблюда на рысь.

Я поехал назад вдоль рядов и велел ускорить езду. Но почва была такой неровной, что все наши усилия кончились ничем, и постепенно люди начали отставать один за другим.

В десятом часу мы миновали пашню.

Дорога должна была улучшиться, но начал накрапывать дождь, и поверхность плодородной земли сделалась скользкой. Один из верблюдов упал. Всадник вмиг поднял его и рысью двинулся вперед. Затем упал один из людей бени-сахр. Он также остался невредимым и поспешно взобрался опять в седло. Затем остановился верблюд под одним из служителей Али. Али засвистал, чтобы тот двинулся с места, и когда парень забормотал извинения, он свирепо полоснул его палкой по голове. Испуганный верблюд кинулся вперед, а Али преследовал раба градом ударов. Мой слуга Мустафа, неопытный ездок, падал дважды. Авад каждый раз хватал его недоуздок и помогал ему сесть в седло, прежде чем мы настигали его.

Дождь прекратился, и мы поехали быстрее. Теперь мы двигались по склону. Внезапно Мифлех поднялся в седле и хлыстом стегнул в воздухе над головой. Раздавшийся резкий металлический звон показал, что мы находимся под телеграфной линией в Мезериб. Серый горизонт перед нами стал более далеким. До нашего слуха донеслись слабые вздохи, словно ветер гулял между далекими деревьями, но они все продолжались и постепенно становились все горячее. То, должно быть, раздавался гул большого водопада возле Тель эль-Шехаба. Мы уверенно двинулись вперед.

Несколько минут спустя Мифлех натянул поводья, и верблюд беззвучно опустился на колени. Мифлех соскочил с него. Мы остановились возле. Перед нами во мраке с грохотом несся речной поток. То был край ущелья Ярмука, а мост лежал как раз под нами направо.

Мы помогли спешиться индусам с их тяжело нагруженных верблюдов, чтобы ни один звук не выдал нас. Затем на липкой траве мы сделали перекличку.