Кубанские зори - Петр Ткаченко Страница 44

Когда возвратились в город Грозный, оттуда демобилизовали домой. Приехал я домой 15 июня. Первая должность, помимо отряда, заместитель земельного отдела и заведующий административным отделом. Где и выполнял точно и беспрекословно все распоряжения высших властей. А самое главное, вел ожесточенную борьбу с бело-зеленой бандой, не отдыхая и не проводя лишнего времени, за что имеется аттестат из штаба батальона Славянского отдела, за горячее участие по борьбе с бандой. И следующий аттестат имеется от аппарата уполномоченного ОГПУ т. Малкина за горячее участие по борьбе с бело-зеленой бандой. В белой армии не служил, а в Красной армии служил, и все задания выполнял беспрекословно. В настоящее время занимаю должность младшего милиционера при станице Староджерелиевской. Кандидат РКП(б) Староджерелиевской ячейки.

Вот вся та моя автобиография, которая имеется у меня с 1918 и по 1925 год.

К сему Фурса».

После изъятия оружия на квартире у Фурсы рябоконевцы решили расправиться с Михеем Шевченко за то, что после добровольной явки из камышей слишком уж усердствовал в помощи красным по вылавливанию одиночно скрывающихся там людей, с которыми затем жестоко расправлялись. Рябоконевцы окружили дом Шевченко и, не найдя его самого, подожгли. Станичники, не зная о том, что дом подожжен повстанцами, бросились тушить пожар, но были остановлены пулеметной очередью из тачанки. С Михеем Шевченко на этот раз не рассчитались. Он был кем-то убит позже. И снова рябоконевцы ушли в плавни, не встретив никакого сопротивления станичного ЧОНа.

Отряд же под командованием Фуксы занимался набегами на дома станичников, их арестами, а также — их молодых сыновей, с дальнейшей жестокой расправой. Так что есть бандитизм?..

«Воспоминания» Якова Моисеевича Фурсы, описанные им «подвиги», как он сам их называет, представляют собой исключительно налеты на дома простых жителей, к повстанцам не имеющим отношения. Этот, как он сам себя величал — «горячий» борец с бандитизмом, не чувствовал никакой неловкости и смущения, оставляя для потомков описания явного разбоя. А потому эту странную авторскую реляцию, достойную внимания скорее психиатра, чем историка, хотя бы частично следует привести, дабы понять, с кем же боролся Рябо-конь. Но ведь это тоже люди, граждане… Да, конечно, но только людей с помощью не столь уж хитрых мировоззренческих манипуляций не так уж сложно довести до скотского состояния, пробудив в них зверей, а потом удивляться тому, что они теряют облик человеческий.

«Воспоминания Якова Моисеевича Фурсы с 1921 г. по 1925 г. о борьбе с бело-зеленой бандой юрта станицы Староджерелиевской.

Я приехал из Красной армии в 1921 году. 15 июня принял отряд красноармейцев, партийцев и комсомольцев в количестве тридцати человек и выступил против бело-зеленой банды в количестве около двухсот человек, где, по силе возможности, особенно с экспедиционным отрядом станицы Гривенской под командой т. Якшина банда была рассеяна.

В 1921 г. 10 ноября мной был совершен первый подвиг в поимке семи человек бандитов с двумя женщинами, совместно с полтавским отрядом. Набег делался на этих бандитов из хутора Лебединского, перейдя трудный момент трущобы этой плавни в расстоянии шести верст. Мы выступили из плавни и двинулись на большой лиман Чебурголь по направлению хутора Че-бурголь и Протоки. Приближаясь к хутору Чебурголь, бандиты бросились бежать по направлению Васильченкова хутора. Несмотря на то что бандиты бежали, не открывал пулеметного и ружейного огня, решился тихо пробраться в глубь хуторов и расположиться на отдых в конце хуторов возле лимана Чебурголь. Когда я стал спрашивать граждан — имелись ли у вас белозеленые бандиты, то они в один голос категорически отказывались, что они их не видели. Я остановился на квартире у гражданина Скляра, а у гражданина Ганыча Пантелеймона стояли красноармейцы вверенного мне отряда, из которых один из них стоял на посту, где и пришлось часовому обнаружить в подвале под кучей камыша двух бандитов, сыновей того же хозяина, где стояли на квартире красноармейцы. Их сейчас же моментально вытащили и представили ко мне на квартиру. Они были вооружены двумя револьверами и двумя винтовками и тридцать штук патрон. Я начал их допрашивать, что имеются ли еще бандиты. Они долго не сознавались, но до некоторой степени все-таки удалось подойти так, что они и остальных выдали. Взял я из бандитов одного с собой и десять человек красноармейцев и двинулся дальше, где и пришлось забрать остальных. В этой шайке попался их главарь под фамилией Луценко Иосиф, к которому я в первую комнату заскочил и предложил ему поднять руки вверх, коего моментально связали, посадили на линейку и двинулись дальше.

Подскочили к гражданину Решитьке Семену, где и пришлось захватить четырех бандитов совместно с его сыном. Они бросились убегать на чердак, но было поздно, и были схвачены красноармейцами, где в той же комнате были забраны все бандиты в кучу и где был составлен на них материал, и они были направлены в выездную сессию ревтрибунала т. Турковскому в станицу Славянскую. Эти бандиты были расстреляны, а один из них бежал в плавню, из станицы Полтавской, который, через некоторое время вышел из плавни и вывел с собой еще одного бандита, которому простили. А с этими бандитами, которых расстреляли, были еще четыре женщины, которых присудили на пять лет принудительных работ при станисполко-ме Староджерелиевской. Винтовок было отобрано у этих бандитов семь, два револьвера, около четырехсот патрон и некоторые вещи, которые были направлены в штаб ЧОНа в Славянскую.

Второй подвиг был в 1922 году, числа 15 августа. Была сделана засада на хуторе Великой гряды, где и пришлось столкнуться с двумя бандитами, где я и предложил им «стой», но они не посмотрели на это, бросились бежать. Я первый выстрел выпустил, и один из бежавших был свален, а за следующим бросился в погоню, но мне не удалось догнать потому, что следующая засада начала стрелять по мне, и я возвратился назад. Через некоторое время, по сведениям рыбаков, был и тот ранен, который скрылся. Сошлась вся засада в кучу, где был убит офицер станицы Полтавской Дорошенко, при котором была винтовка, тридцать патрон и плетка. Свалили его на подводу и доставили в Староджерелиевскую, где был составлен на него акт уполномоченным особого отдела 2-й кавбригады 1-й Конной армии, и акт был направлен в особый отдел, а бандит был направлен в Полтавскую для похорон.

Были сделаны многие набеги на квартиры проживающих бело-зеленых бандитов, но не удавалось их осуществить, где и пришлось преследовать за бандой Невши из восточной стороны Ангелинского ерика, где из его шайки пришлось двоих убить. И приходилось вторично делать засаду на Великой гряде с двумя милиционерами, где столкнулся с тремя бандитами. Произошла стрельба, но результатов никаких не достигла. Но после, по сведениям вышедших бандитов, стало известно, что за время той стрельбы один бандит станицы Петровской был ранен.

В 1923 г. был набег на мою квартиру бандитами, которые ворвались часов в 12 ночи в квартиру, где забрали одежду, патроны, что только принадлежало мне, все забрали. Семь человек находились в комнате, которые забрали одежду, а остальные окружили дом, стояли на страже. Когда эти семь человек выходили из комнаты, то один бандит, с двумя револьверами на поясе, сказал, что счастье его где-то завалялось, ну пусть еще поживет, но от моих рук не уйдет. И потом этот бандит приказал хозяину и хозяйке не выходить из комнаты два часа, а если кто выйдет, тот будет убит. Бандиты в скором времени скрылись, но хозяин на это не посмотрел, а прибежал и сообщил мне. Я сейчас же отправился на квартиру. Пришел на квартиру, но там не было уже ничего.