Военные тайны Лубянки - Александр Витковский Страница 44

.. Установить повсеместно с Наркомторгом продовольственные пункты по маршруту следования эшелонов для обеспечения в случае необходимости продуктами питания».

26 января 1944 года Берия утвердил этот план. Отныне проживающие в республике люди перестали считаться людьми. На казенно-бюрократическом наречии они стали именоваться «спецконтингентом», не имеющим ни пола, ни возраста, ни национальности.

Повинуясь злой воле, изуродованная войной страна, еще не выбившая из своих пределов внешнего врага, стала сводить счеты с врагом внутренним. Наверняка сотни эшелонов, тысячи бойцов были гораздо нужнее на передовой. Но их бросили к тому времени уже в глубокий тыл на депортацию.

Так был открыт второй — внутренний фронт борьбы с народами «семьи единой». Восторжествовал варварский принцип — за виновность конкретных, пусть даже многих лиц, наказаны были все.

Еще через три дня народный комиссар внутренних дел, он же генеральный комиссар госбезопасности Лаврентий Берия, утвердил инструкцию по конвоированию этого самого «спецконтингента», переселяемого по особым указаниям НКВД СССР.

«Для сопровождения эшелонов со спецпереселенцами Конвойным Управлением НКВД СССР выделяется на каждый эшелон взвод бойцов конвойных войск (36–40 человек).

… Конвойные войска сопровождают спецпереселенцев вплоть до мест их расселения.

… Коммендант расставляет конвой в голове и хвосте эшелона с таким расчетом, чтобы исключить возможность групповых побегов и успешно отразить возможные попытки бандитских элементов напасть на поезд.

…В каждый двухосный вагон производить посадку не менее 240 человек спецконтингента. При необходимости организуется в одном из багажных вагонов карцер для лиц, нарушающих порядок передвижения.

…Комендант эшелона принимает спецконтингент от оперативного состава, согласно посемейных карточек, составленных на главу семьи.

…Организация питания переселяемых в пути следования производится комендантом эшелона в установленных пунктах. Оплата за питание производится комендантом эшелона. Денежные средства на питание комендант поезда получает от представителя НКВД СССР. Выдача переселенцам на руки денег запрещается, кроме как на приобретение детям молока.

…Для медицинского обслуживания переселяемых органами Наркомздрава выделяется один врач и две медсестры… Врач обязан иметь при себе необходимое количество медикаментов. В каждом вагоне из числа спецпереселенцев назначается старший вагона, в обязанности которого лежит ответственность за порядок в вагоне, учет и проверка не реже раза в сутки всех размещаемых в вагоне спецпереселенцев, раздача пищи. О всех происшествиях в вагоне (побег, смерть и т. д.) старший немедленно обязан доложить коменданту эшелона.

…На каждые 8–10 вагонов из числа сержантов конвоя назначается старший, на обязанности которого лежит наблюдение за поведением переселенцев этой группы вагонов.

…На каждый эшелон для агентурно-оперативного обслуживания переселяемых в пути следования выделается один оперработник НКВД или НКГБ. Оперработник обязан установить связь с агентурой и осведомлением из числа спецконтингента и информировать коменданта эшелона для принятия мер против попыток выселяемых к антисоветским действиям и организованному побегу».

Такова уж иезуитская практика надзора. Старший из своих поглядывает за сородичами. За ним как, впрочем, и за остальными, наблюдают негласные соглядатаи, — тоже из своих, а всех вместе держит на мушке вооруженная охрана. Да и за ней тоже следило неусыпное око.

Тем временем подготовка к операции «Чечевица» шла полным ходом. Вся территория Чечено-Ингушетии была разделена на четыре оперативных сектора.

Владикавказ стал центром первого сектора. В него вошли Пригородный, Назрановский, Сунжский, Ачалукский, Пседахкский и Малгобекский районы. Здесь проживало 18 процентов общего числа выселяемых. Начальником был назначен Кобулов.

В станице Слепцовской дислоцировался второй сектор во главе с Аполлоновым. В сфере его деятельности находились Надтеречный, Галашкинский, Галанчожский и Ачхой-Мартановский районы (13 процентов выселяемых).

Гудермес — база третьего оперативною сектора, включавшего в себя Гудермесский, Курчалоевский, Саяпановский, Нажай-Юртовский, Старо-Юртовский районы и Хасав-Юртовский район Дагестана. Здесь было взято на учет 25 процентов переселенцев. Начальник сектора — Круглов.

Самым крупным был четвертый оперативный сектор. Кроме города Грозного в него вошли Урус-Мартановский, Атагинский, Шалинский, Веденский, Чеберлоевский, Шатоевский, Итум-Калинский и Шароевский районы — 43 процента депортируемых. Возглавлял работу сектора Серов, назначенный также руководителем всей операции. Запись об этом — жирные красные буквы, размашистые строчки — сделана лично Берией.

Соответственно количеству выселяемых граждан были распределены оперативные силы и средства. Всего в операции «Чечевица» были задействованы 17 698 оперработников и 85 003 бойца и офицера НКВД — НКГБ.

В какой бы глубокой тайне ни готовилась операция, но по республике уже поползли слухи. Встревоженные выселением карачаевцев и калмыков, ингуши и чеченцы словно почувствовали надвигающуюся на них опасность. «Советская власть нам не простит. В армии не служим, в колхозах не работаем, фронту не помогаем, налоги не платим, бандитизм кругом. Карачаевцев за это выселили — и нас выселят» — таков лейтмотив базарных сплетен и шепота на кухне. Вновь стали уходить в горы легализовавшиеся бандиты, откапывалось припрятанное оружие. Но день шел за днем — все было тихо. Войска ведут себя спокойно, никаких арестов, ни облав, ни обысков. Только снова власти затеяли перепись всего населения. Ну да ладно. В прошлом году тоже переписывали…

И успокоенные, бандиты стали спускаться с гор. Вернулся в Итум-Кале Джаватхан Муртазалиев, в Ведено — Кетим Сангиреев, в Назрановский район — Магомед Дагиев. Все они были вызваны к наркому внутренних дел и госбезопасности ЧИ АССР. От встречи никто из них не уклонился. Более того — пришли точно в назначенное время и просили не считать их врагами советской власти.

А тем временем под предлогом переписи уточнялись по городам и аулам цифры депортируемых, составлялись списки дезертиров и «прочих преступных элементов».

Сводки, шифртелеграммы, отчеты руководителей секторов — все это скапливалось в просторном кабинете на втором этаже известного всем московского дома на Лубянке. В архивном деле еще и сейчас хранится рабочая карта, которой пользовался народный комиссар Лаврентий Берия. На ней вся Чечено-Ингушетия опоясана змееподобным розовым кольцом. Акварельным разноцветьем отмечены границы административных районов республики, стараниями штабного картографа каллиграфически выведены их названия, аккуратно подчеркнуты наименования населенных пунктов, отмечено количество проживающего населения (отдельно указаны цифровые показатели в отношении ингушей и чеченцев). И тут же размашисто и неряшливо отмечены границы западных, южных и восточных районов республики. Словно решетка, покрыла их черно-красно-зеленая чересполосица. Кое-где скорописью, чернилами зеленого цвета исправлены цифры — данные по местному населению. Такую небрежность ведения карты Берия мог позволить только себе.