Ковчег детей, или Невероятная одиссея - Владимир Липовецкий Страница 44
Ковчег детей, или Невероятная одиссея - Владимир Липовецкий читать онлайн бесплатно
Судьба распорядилась по-другому. В 1920 году по постановлению Иркутского военно-революционного комитета адмирала расстреляли на берегу студеной Ангары.
Но до казни оставалось еще целых два года. И сегодня, 18 ноября 1918 года, взяв себе титул Верховного правителя, Александр Васильевич Колчак пребывал в добром настроении и здравии и был уверен в успехе своей миссии.
«Шиньо Мару» принадлежал одной из японских пароходных компаний. Недавно построенный, он не успел еще потускнеть внутри и покрыться ржавчиной снаружи, хотя и оставил за кормой не одну тысячу миль. Палуба и внутренние помещения сияли чистотой.
«Нет и намека на угольную пыль», — удовлетворенно подумал Райли, зная, что накануне судно приняло топливо. Вот почему без боязни запачкать свой новый френч, он облокотился на планшир фальшборта.
Он любил порядок во всем и с уважением подумал о японском капитане, с которым пока не успел познакомиться. Команда хорошо потрудилась ночью, смыв забортной водой всю грязь. Наверняка они постарались сделать это как можно тщательнее, прослышав, что большую часть пассажиров составят женщины. К тому же молодые и хорошенькие.
Так оно и есть. Красный Крест посылает в Россию медицинских сестер, в которых остро нуждаются госпитали, едва успевающие принимать раненых.
Со своей дотошной привычкой во все вникать Райли узнал у вахтенного матроса, сколько угля в бункере. Топлива оказалось достаточно, чтобы не пополнять его в пути. Значит, им не надо заходить в какой-либо порт. И до Владивостока судно доберется на день-два раньше намеченного срока.
Казалось, не так много значит этот лишний день. Но Райли привык ценить время куда больше, чем деньги, экономя его где только придется, в том числе отбирая у собственного сна и отдыха. Вот и сегодня он пришел много раньше других.
Вскоре появился оркестр. Он занял свое место на причале и придал этому утру праздничность и торжественность. Музыканты расчехлили инструменты, стали их пробовать и настраивать. И тотчас, будто повинуясь призыву, из недр судна поднялись люди с раскосыми глазами — кочегары, матросы, офицеры.
Затем появились пассажиры. Не в обыкновенных цивильных костюмах, а одетые по-особенному. На женщинах длинные юбки до лодыжек. Черные ботинки, предназначенные отнюдь не для паркета. Широкие ремни плотно обтягивали талию, придавая фигуре стройность и соблазнительность. Туалет дополняла широкополая шляпка с эмалированным красным крестиком.
У мужчин эмблема Красного Креста красовалась на петлицах. Одежда цвета хаки была пошита по военному образцу. Краги и ремни с портупеей делали волонтеров похожими на армейских офицеров.
Девушки, одной рукой придерживая юбку, другую протягивали японскому матросу, помогавшему им преодолеть последние ступени трапа.
Райли с удовольствием наблюдал за их изящными движениями, отвечая улыбкой на улыбку. Он не мог не думать об испытаниях, которые ждут этих девушек на новом месте. От мамы, от ее любви и заботы — прямиком в Сибирь. Притом добровольно. Хватит ли сил и мужества? Сегодня, на этом берегу, улыбка, а завтра могут быть и слезы.
Но слезы потекли по девичьим щекам уже час спустя, когда оркестр заиграл «Алоху» — веселую и одновременно грустную мелодию, так любимую жителями Гавайского архипелага, а родные и друзья стали махать на прощание все более и более удаляющемуся судну.
ЗОЛОТОЙ РОГ
Капитан дал слово, что «Шиньо Мару» прибудет во Владивосток еще до окончания ноября. И оказался прав.
В этот обычно бурный осенний месяц океан смирил свой нрав и не препятствовал движению судна. Понадобилось всего двенадцать дней, чтобы преодолеть четыре тысячи миль.
Спокойной была и бухта Золотой Рог — одна из самых удобных и красивых гаваней в мире, где пароход бросил свой якорь.
Город начинался сразу за береговой линией. А позади, у входа в бухту, высился остров Русский, угрюмый и лесистый. Мог ли думать Райли Аллен, что с этим островом, совсем небольшим клочком суши, будет связано в скором времени самое важное дело всей его жизни.
«Шиньо Мару» затерялся среди десятков других судов, усеявших бухту, — военных и транспортных, промысловых и пассажирских. Казалось, их мачты несут флаги всех стран, какие только есть на свете. Но как ни странно, реже всего здесь можно было встретить русский флаг.
Глядя на этот огромный, разношерстный и почти неподвижный флот, скорее напоминавший город на воде, каждый, впервые попавший сюда, невольно восклицал: «Какого дьявола они сюда сбежались? Каким ветром их занесло?»
Райли знал ответ. Так бывает, если в прихожей сошлись десятки людей, а там, за дверью, умирающий. Собравшиеся ждут не дождутся, когда же он отдаст Богу душу. С его кончиной каждый связывает немало надежд — авось что-нибудь перепадет. Но никто из собравшихся не выказывает истинных своих ожиданий, стараясь скрыть их за печальной миной, а то и за внешне добрым словом, ханжески сожалея о близкой и неотвратимой смерти.
Владивосток — такая же дверь из прихожей в опочивальню к умирающему. А многочисленные суда на якорных стоянках, удобно расположившиеся в бухте, напоминают людей, что томятся в прихожей.
Россия пребывает в агонии. В этом уверены и соседние, и дальние страны. Их правительства боятся прозевать решающую минуту, опоздать со стартовым прыжком. Иначе упустишь свой кусок. Тебя опередят другие. Вот и ждут.
Но мало кого из пассажиров только что прибывшего «Шиньо Мару» занимала эта сторона дела. Сейчас им было не до политики и дипломатии.
Мужчины провожали глазами снующие по водной глади катера. Читали названия стоящих неподалеку пароходов, обращая особое внимание на порт приписки. Америка была представлена Сиэтлом, Портлендом, Сан-Франциско… Но больше всего было судов с иероглифами на борту.
Медицинские сестры, уставшие от моря, спешили расстаться с каютами. Им не терпелось как можно скорее ступить на твердую почву. В ожидании катера они уже приготовили свою поклажу и с. интересом рассматривали строения Владивостока, поднимавшиеся по крутым, слегка заснеженным холмам. И гадали при этом, в каком из домов уготован для них приют.
К полудню гавайцы высадились на причал. Их удивило, как многочисленна здесь, на чужом берегу, американская колония. Встречавших было едва ли не больше, чем прибывших. Все с нетерпением ожидали писем.
Райли легко выделил в толпе высокого худощавого человека с тонкими усами и бородкой. По описаниям и фотографиям, полученным в Гонолулу, он без труда понял, что перед ним Рудольф Боллинг Тойслер, представляющий во Владивостоке Сибирскую комиссию Американского Красного Креста.
Врач по профессии, он был помимо того и главным интендантом лечебницы Святого Луки в Токио. Эта последняя должность позволяла легче понимать намерения и действия японцев, которые пребывали в большинстве не только в гавани Владивостока, но и на берегу. Их гарнизон был самым многочисленным.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments