Английские короли - Вадим Эрлихман Страница 43

Король снова остро нуждался в деньгах. Война в Уэльсе затягивалась, возникли новые проблемы в Шотландии, а французский флот кружил у побережья и едва не сорвал посвящение нового архиепископа в Кентербери. В ноябре был созван расширенный парламент — все представители епископата, по два рыцаря от каждого графства и по два представителя каждого города. С тех пор все парламенты Англии до XIX века созывались по такой же схеме. У каждого сословия отдельно Эдуард добился обещания выделить деньги на войну с Францией. Однако он не смог лично возглавить поход, так как вновь отвлекся на шотландские дела. Как сюзерен, он имел право рассматривать жалобы своих шотландских вассалов друг на друга. Сначала жалобу на Джона Балиола подали горожане Бервика, потом — граф Файфский. Пытаясь склонить короля на свою сторону, все они предлагали ему деньги на французскую войну. В ответ сторонники Балиола завязали тайные переговоры с Францией; узнав об этом, Эдуард вновь потребовал передачи ему шотландских крепостей. Вместо ответа шотландцы напали на пограничные графства и разорили их. Чаша терпения короля переполнилась, и в марте 1296 года он пересек границу с отборным войском, созванным для похода во Францию, — пять тысяч рыцарей и тридцать тысяч пеших солдат.

Первой на пути англичан оказалась крепость Бервик. После недолгой осады она пала, и все ее защитники — восемь тысяч человек — были преданы мечу. Однако сдавшихся солдат гарнизона, женщин и детей Эдуард отпустил. Пока он строил дальнейшие планы, явился посол от Балиола с известием, что король отказывается от присяги Англии. «Лживый дуралей! — воскликнул Эдуард. — Чего он добивается? Если он не придет к нам, мы сами к нему придем». В апреле — мае были взяты штурмом почти все шотландские крепости — пораженные ужасом защитники просто разбегались. Эдинбург пал на восьмой день осады. 10 июля в Монтрозе Эдуард принял отречение Балиола; неудачливого короля постригли в монахи. 22 августа он вернулся в Бервик, увозя с собой Сконский камень — древнюю реликвию шотландских монархов. Там же он принял присягу всех лордов и прелатов Шотландии, чьи подписи заняли тридцать пять больших листов пергамента. Он старался быть милостив: никого не казнил, а некоторым даже пожаловал земли и титулы. После этого он вернулся в Англию и вновь потребовал денег у церкви.

Архиепископ Уинчелси сослался на буллу, в которой папа под страхом отлучения запретил светским властям взимать налоги с дохода церкви или с имущества церковников. Но на Эдуарда это не подействовало: он дал епископам некоторое время на размышление, а после повторного отказа пожал плечами и сказал: «Что ж, если они не хотят выполнять своих вассальных обязанностей, и я не буду выполнять своих». 30 января 1297 года он объявил о конфискации всей церковной собственности в Англии. Духовенство было так запугано, что некоторые епископы тут же согласились заплатить требуемую королем сумму. Однако архиепископ Уинчелси заявил, что подвергнет отлучению каждого, кто нарушит папскую буллу. Казалось, что возвращаются драматические времена Томаса Бекета. Однако среди тогдашних прелатов Бекетов не нашлось: после встречи с королем в марте Уинчелси позволил епископам поступать «по своему разумению», и почти все предпочли смириться и уплатить пятую часть доходов.

Теперь пришла пора уламывать лордов. Английские войска в Гаскони терпели поражение, и Эдуард решил лично возглавить поход. 25 февраля на парламенте в Солсбери он одного за другим стал побуждать баронов отправиться в поход, однако все они отказались. Тогда он заявил, что земли остающихся перейдут к тем, кто поедет, но это мало помогло. Даже коннетабль Херефорд и маршал Бигод не собирались следовать за своим монархом, и Эдуард вспылил. «Клянусь Богом, — воскликнул он, — вы пойдете или будете повешены!» — «И я клянусь, — ответил Хью Бигод, — что не пойду и не буду повешен». Тут же непослушные бароны отправились в собственные замки и начали собирать войска. Король пошел на чрезвычайный шаг — объявил созыв всеобщего ополчения, хотя по закону оно не могло воевать за пределами страны. Тогда коннетабль с маршалом явились к Эдуарду и стали просить не набирать в войско «мужичье»; он отослал их и назначил новых командиров. 14 июля король обратился прямо к народу в Вестминстер-холле, вместе с архиепископом и сыном Эдуардом. Он плакал; он каялся в своих ошибках; он говорил, что был обманут плохими советниками, но все его действия служили благу королевства. «Теперь, — закончил он, — я ухожу, чтобы сражаться за вас, и прошу вас потерпеть до моего возвращения. Тогда я верну все, что было у вас отнято. Если же я не вернусь, коронуйте моего сына». При этих словах Уинчелси и весь народ заплакали и поклялись королю в верности.

Но бароны и прелаты были не так впечатлительны. Они знали, что в Шотландии вспыхнуло новое восстание. Что страна истощена и новых налогов взять неоткуда. Но король уже не мог отступать. 7 августа он разослал через шерифов обращение ко всем подданным с той же просьбой: потерпеть еще немного. Англичан призывали вести списки претензий к власти, и такие списки сразу же начали поступать: избыточные налоги, конфискация товаров, нарушение прав, записанных в Великой хартии. Король заявил, что разберется со всем этим после войны, и срочно отбыл в Винчестер. Там он едва не погиб, когда его конь, испугавшись чего-то, спрыгнул с обрыва. Но Эдуарду опять повезло: каким-то чудом конь приземлился на все четыре ноги. 23 августа король уже был во Фландрии, с графом которой вступил в союз против Франции. Однако сперва его войскам пришлось сражаться с мирными фламандцами, которым не нравилось, что у них бесплатно отбирают припасы. А в Англии оставленный за короля принц Эдуард поддался давлению баронов и подписал обновленную хартию с добавочными статьями, запрещавшими повышение налогов. Особенно смутила короля статья, по которой он не мог вводить налоги без санкции парламента. Однако спорить он не стал и подписал предложенный ему пергамент. Тем более что лорды и епископы сразу стали уступчивей в отношении налогов, как только на границе показались шотландские рыцари.

Восстание в Шотландии возглавил небогатый дворянин Уильям Уоллес — по иронии судьбы предки его были нормандцами. Он был равнодушен к политике, но, как и все шотландцы, терпеть не мог покушений на свою собственность. А англичане не проявляли особой щепетильности в этом отношении. Когда Уоллес был еще мальчишкой, английские солдаты захотели отнять у него наловленную рыбу. Защищаясь, он, как гласит легенда, удочкой убил одного из обидчиков. Позже он женился и поселился в Ланаркшире, где его никто не знал. Но горячий нрав подвел его и там; когда какой-то англичанин стал издеваться над его одеждой, Уоллес убил и его. После этого он бежал, но англичане сожгли его дом вместе с женой и детьми. Тогда озлобленный патриот собрал отряд таких же смельчаков и стал нападать на английские отряды. Постепенно вокруг него собралась целая армия, с которой он 11 сентября 1297 года разбил англичан у Стирлингского моста. Наместник граф Суррей едва сумел спастись, но королевский казначей Крессингем погиб, причем шотландцы содрали с него кожу и сделали из нее подпруги для лошадей.

А Эдуард томился бездействием во Фландрии. Вдобавок он в дым рассорился с графом Ги, которому его подданные то и дело жаловались на бесчинства англичан. К счастью, у Филиппа Красивого появились свои проблемы, и он при посредничестве папских легатов предложил заключить мир. В августе 1298 года было подписано перемирие, скрепленное женитьбой 59-летнего Эдуарда на 26-летней Маргарите, сестре Филиппа. Тогда же принц Эдуард согласился жениться на шестилетней дочери короля Франции Изабелле — будущей «Французской волчице», доставившей Англии столько неприятностей. Свадьба короля состоялась в Кентербери 10 сентября 1299 года, а в 1303 году был подписан окончательный мирный договор.