Египет. История страны - Гарри Адес Страница 43

и он в меру своих сил проявил человеколюбивые устремления и из получаемых в Египте доходов и налогов он некоторые совершенно отменил, а другие облегчил, чтобы народ и все другие при его царствовании пребывали в благоденствии;

а долги перед царской казной, которые лежали на египтянах и на населении других частей его царства и которые были очень велики, он простил…

и так как он сделал множество подарков Апису и Мневису и другим священным животным Египта, гораздо более, чем прежние цари заботясь обо всем, что касается животных; он давал щедро и достойным образом необходимое для их погребения, а также и средства в специально им посвященные храмы, вместе с совершениями жертвоприношений, отправлением празднеств и всего другого, что полагается в таких случаях;

и так как привилегии храмов и Египта он сохранил без изменений и в целости в соответствии с законами украсил великолепными сооружениями, доставив большое количество золота, серебра и драгоценных камней, и воздвиг храмы, святилища и алтари; нуждающиеся же в восстановлении [храмы] он поправил, имея ко всему, что касается божества, усердие благодетельствующего бога; разузнав о наиболее уважаемых храмах, он восстановил их, как приличествует его царствованию;

за это даровали ему боги здравие, победу, силу и все другие блага, а также прочное обладание короной им и его потомкам на веки вечные — в добрый час!

Пантеон египетских богов слегка видоизменили для того, чтобы греки могли обращаться к ним, не отчуждаясь от местного населения. Птолемей I по совету Манефона поддерживал культ Сераписа, синкретического божества, «объединившего» в себе Осириса-Аписа и Диониса; этого бога изображали как милостивого Зевса или Аида с корзиной фруктов на голове — символом плодородия и урожайности. Культ Сераписа быстро распространился из Серапеума в Александрии по всему Средиземноморью. Образ Исиды, сестры и жены Осириса, слился с образами почитаемых греческих богинь, и Исида приобрела поистине вселенский характер, что особенно проявилось в римскую эпоху.

Греческие и египетские традиции в значительной степени согласовывались и на других уровнях. Подражая фараонам, Птолемей II женился на родной сестре Арсиное. Это противоречило греческому обычаю и стало причиной скандала, но он успешно уладил ситуацию, сославшись на божественные прецеденты. В египетской религии браки между братом и сестрой восходили к браку Осириса и Исиды, небесной модели для земных царей и цариц, и сами греки не могли отрицать, что их верховный бог Зевс женился на своей сестре Гере. Кровнородственный брак Птолемея призван был подчеркнуть божественность царской четы и заложить основу династического культа, приемлемого для греков и египтян; потомки царя продолжили традицию. Последовательная череда браков привела к тому, что сестры-жены стали играть все большую роль в государственных делах. В некоторых случаях, как и их предшественницы, жены фараонов — царицы являлись регентами при малолетних детях, а седьмая и самая знаменитая — Клеопатра первой среди женщин со времен Нового царства взяла в свои руки абсолютную власть.

Птолемеи стремились использовать египетское царское искусство и иконографию в собственных интересах, заимствуя местные традиции в контексте греческих представлений, однако истинный синтез двух культур так и не был достигнут. Два народа сосуществовали, время от времени взаимодействуя, стили искусства также оставались параллельными, и египетское искусство лишь изредка заимствовало греческие культурные атрибуты (например, головные уборы на египетских изображениях). Статуи фараона могли соответствовать традиционному египетскому стилю и формам, однако в них порой проявлялись некоторые черты греческого скульптурного портрета.

Иногда заключались браки между греками и египтянами, но такие браки известны не ранее 250 года до н. э., то есть лет через восемьдесят после прихода Александра. Большинство подобных браков приходилось на низшие сословия греческого общества, проживавшего в беднейших районах страны. Потомки таких союзов могли носить и греческие, и египетские имена, используя первое в официальных ситуациях, и второе — в быту.

В целом разделение между местным населением и привилегированными грекоговорящими сохранялось и даже углублялось. Для среднего египтянина существовало несколько путей подняться наверх. Один — выучить греческий язык и найти работу в местной администрации, а потом, продвигаясь по службе, постепенно достичь высокого ранга. В царствование Птолемея IV Филопатора (221–205 гг. до н. э.), который вынужден был собрать большое войско, чтобы противостоять Селевкидам, египтян стали брать на службу, но греки по-прежнему имели преимущества перед коренным населением. Немногие египтяне сумели выбиться в командиры или попасть в конницу, а наделы им давали меньшие по размеру, чем грекам.

Упадок Птолемеев

Сохрани поздние Птолемеи рвение первых представителей династии и обуздай они множившуюся бюрократию, их владычество могло бы продолжаться дольше. Но главы государства становились все более близорукими, погрузились в семейные интриги, центральная власть слабела, бюрократия же набирала силу: коррумпированные чиновники действовали безнаказанно, экономика стагнировала, местное население беднело, и в стране нарастало возмущение условиями существования; хуже того, империя Птолемеев распадалась.

Греческий историк Полибий характеризовал четвертого из Птолемеев, Филопатора, как человека «беспечного и труднодоступного для придворных и прочих чинов… равнодушного и небрежного» ^[7]. Полибий считал причиной этого приверженность царя «непристойной любви, неумеренным и непрерывным попойкам»; по словам историка, «очень скоро нашлось много людей, которые злоумышляли на его жизнь и власть». Конечно, все было намного сложнее, чем описывал Полибий, но признаки упадка с очевидностью проявились именно в правление Птолемея IV.

В битве при Рафии (217 г. до н. э.) Птолемей IV одержал решающую победу над Селевкидами за счет многочисленной армии, набранной из местного населения. Эта победа воодушевила народ, что привело к мятежам в Дельте, откуда волнения распространились на Верхний Египет; в конце концов власть оказалась в руках двух последовательно правящих местных «фараонов», столицей которых были Фивы (206–186 гг. до н. э.). Хотя мятеж удалось через некоторое время подавить, бунты вспыхивали постоянно — между 245 и 50 годами до н. э. произошло не менее десяти серьезных восстаний. Антигреческие настроения проявлялись и в литературе той эпохи, в частности в «Демотической хронике», которая в панегирической форме излагала жизнь древних фараонов, а также в позднем «Оракуле горшечника» — пророческом тексте, описывавшем разрушения Александрии завоевателями: «Да окончатся все наши беды, когда иноземцы падут, словно листва с дерев».

Появление «александрийской толпы», диких скопищ, которые творили беззакония и проливали кровь, стало новым выражением местного недовольства. В первый раз это произошло после смерти Птолемея IV, когда толпа отрывала «конечность за конечностью» у дворцовых заговорщиков, которые пытались скрыть факт смерти царя, чтобы помешать вступлению на престол мальчика Птолемея V; впоследствии подобные беспорядки происходили снова и снова до конца птолемеевского периода. Драматическая развязка наступила, когда был убит Птолемей XI Александр II (80 г. до н. э.), продержавшийся на троне всего несколько дней — его обвинили в убийстве жены и отправительницы Клеопатры Береники III.