Драма в Восточной Пруссии. Судьба 1-й русской армии генерала Ренненкампфа - Николай Постников Страница 43

Несуразный язык и одновременно примитивный текст пропагандистской листовки, сдобренной неправильными и исковерканными русскими словами, призывавшей сдаваться, вызвал усмешку у подполковника. Сдаваться! Эта мысль даже не приходила в голову Д.Н. Постникову. Он не знал, что уготовила ему и солдатам его батальона судьба и война. Что будет со всеми ними уже к вечеру этого первого дня отступления. Может, все они сложат головы или кого-то из них ждёт плен. Во время отступления всякое могло случиться. Но одно подполковник знал наверняка, что каждый человек его батальона будет сражаться до последней крайности, каждый из них дорого продаст свою жизнь врагу, и если и попадёт в плен, то не по трусости. Такую уверенность вселяло в него воспоминание о том, как все они, офицеры и солдаты мужественно дрались под Сталупененом и Гумбинненом. Как поднимались в атаку, презирая смерть. Как сходились в жестоком горячечном рукопашном бою с остервеневшим врагом, заставляя его осечься и отступить, испытав холодящий, животный страх за свою жизнь, почувствовав силу русского штыка, силу духа русского солдата. И хотя это воспоминание длилось всего лишь несколько мгновений, но именно эти мгновения давали сознание того, что такое гордость солдата. И люди, испытавшие это чувство, уже никогда не могли бы смалодушничать и, взяв в руку немецкую листовку как пропуск, отбросив винтовку в сторону, трусливо подняв руки над головой, сдаться немцам. Такое подполковник Д.Н. Постников представить себе не мог.

Неожиданно возникшее чувство гадливости к этому небольшому жёлтому листку бумаги наполнило всё существо подполковника, и он, с силою скомкав листовку, швырнул её в придорожную канаву.

15 часов 10 минут. Околица деревни Дидлакен. В 5 километрах юго-западнее Инстербурга.

Хотя растянувшаяся по шоссе колонна отступающего Юрьевского полка в любой момент ожидала нападения немцев, но первые разрывы шрапнели, бело-сизыми облачками вспыхнувшие в воздухе, всё же оказались полной неожиданностью. И тут же вслед за ними на полк обрушилась лавина взрывов, послышалась ружейная стрельба. Немцы наступали, одновременно, с юга и с севера разрезая надвое непрочную ленту полковой колонны. Первый батальон подполковника Д.Н. Постникова тут же, в открытом поле, занял оборону и открыл беглый огонь по наступающему противнику. Артиллерийский дивизион, под прикрытием огня пехоты спешно развернув орудия, стрелял по позициям немецкой артиллерии, скрывавшейся за леском. Бой был скоротечным и жарким, немцы, хотя и были остановлены, но сумели перерезать шоссе и рассечь полк на две части. Заградительный огонь артиллерии и первого батальона остановил противника. Бой стих, но в любой момент немцы могли ударить вновь. Об арьергарде полка, 2-м и 3-м батальонах, ничего не было известно. Ординарец, который был послан к ним с приказом об отступлении, пропал без вести. Отступление продолжилось, и около половины шестого вечера остатки полка подошли к окраинам Инстербурга, сделав привал у отдельно стоящего двора Amalienhoff^{, [237]} всё ещё надеясь, что арьергард во главе с подполковником Я.И. Энгельмом, пробившись, через неплотный заслон немцев, догонит головную колонну. Но как раз в тот момент, когда 1-й батальон остановился, из-за перелеска, прямо по фронту, с тыла, на поле, в «800 шагах» от него, вывалились густые «германские цепи в шесть линий, одна за другой», а с юга началось «наступление крупной колонны противника, не менее полка пехоты». Бой вспыхнул с новой силой. 1-й батальон открыл ружейный огонь по немцам, прикрывая отступление артиллерии и штаба полка. Немецкая атака на время захлебнулась. К этому времени подполковник Д.Н. Постников уже не имел связи с командиром полка и не знал, где он находится. Медлить было нельзя. Немецкая артиллерия простреливала дорогу на Гумбиннен, «сильнейшим шрапнельным огнём и бризантными снарядами», отрезая путь отхода батальона на восток. Немцы ежеминутно могли вновь начать атаку, и тогда батальон был бы прижат к этой дороге. Минутная растерянность в это мгновение или даже короткая заминка в действиях подполковника, и батальон был бы смят, окружён и раздавлен. И подполковник, хорошо понимая это, принял единственно правильное решение. Отдал приказ о немедленном отступлении, на юг, в обход Инстербурга, где ещё было пустое пространство не занятое немцами, где была та единственная узкая лазейка, которая давала надежду людям выскользнуть из неумолимо сжимавшегося тугого кольца окружения. Но чтобы совершить этот манёвр на глазах у немцев, нужно было оставить прикрытие. Подполковник вызвал к себе подпоручиков М.И. Крастыня и В.К. Столицу и поставил им задачу: они во главе с «тремя взводами 1-й роты и Уг роты 2-й роты» будут прикрывать отступление батальона. Он приказал построить группу прикрытия. Д.Н. Постников уже был не в силах изменить что-либо. Он просто посмотрел на офицеров и солдат, молча стоявших перед ним, и отдал приказ. Приказ, который не мог не отдать. Приказ, который должен был спасти батальон, возможно, да и скорей всего, ценой жизни многих из этих людей, стоящих сейчас перед ним, которых он хорошо знал, и которых Д.Н. Постников видел, быть может, в последний раз. Подполковник повернулся и дал ротам команду на движение, оставляя за спиной полторы сотни людей своего батальона.

Около 20 часов вечера. Шоссе у деревни Крузиннен. Несколько километров южнее Инстербурга.

Благодаря решительному манёвру, батальону удалось оторваться от немцев. Но к этому времени после дневных боёв от батальона осталось только две с половиной роты. Измождённые многочасовым переходом без отдыха, измотанные арьергардными боями, офицеры и солдаты 1-го батальона Юрьевского полка в сгущающихся вечерних сумерках устало двигались на восток по дороге, зажатой густым лесным массивом. Подполковник Д.Н. Постников и его батальон выполнили свою главную задачу, обеспечили отход штаба полка вместе со знаменем ^[238].

Но сам батальон был отсечён от дивизии и остался один на один с наступающими немецкими частями, которые двигались с юга и с запада по шоссе и дорогам, заполняя их серой массой шагающей пехоты, артиллерийскими парками и кавалерией. Где был штаб полка, где были остальные батальоны, были ли они разгромлены, а их офицеры и солдаты, быть может, уже нашли свою смерть на дорогах Восточной Пруссии или попали в плен, а может, им, как и 1-му батальону, удалось оторваться от наседающего противника, подполковник Д.Н. Постников не знал всего этого. Он теперь твёрдо знал только одно, необходимо было сохранить людей и вывести батальон на соединение с частями 1-й армии.

К «8 часам вечера» остатки батальона подошли к краю леса. Впереди лежал пока невидимый, но указанный на карте перекрёсток дорог. Вернувшаяся разведка доложила, что на перекрестке расположилась «на отдых» «колонна противника, силою в два батальона с одной батареей и понтонным парком». Путь был закрыт. Неожиданно в тылу «появился немецкий разъезд, но он был отогнан несколькими выстрелами». Стало особенно тревожно от осознания того, что этот отогнанный разъезд мог быть авангардом немецкой части, готовой в любой момент ударить в тыл батальону. Немецкая колонна, расположившаяся на перекрёстке дорог, всё ещё не заметила русскую пехоту, поэтому решение созрело в голове подполковника Д.Н. Постникова молниеносно. Он отдал приказ идти на прорыв ^[239].