Третьяков - Анна Федорец Страница 43

Так, Вера Николаевна пишет в «детском альбоме », куда она записывала для дочерей семейные события и собственные размышления: «... музыка влияла на меня ужасно. Через серьезное изучение музыки, под руководством великолепного педагога И.В. Риба, я и во все старалась вдумываться глубже и находить самую глубокую и настоящую истину, руководясь советами его. Сколько счастливых часов провела я за фортепиано, играя для себя и для других... Папаша твой тоже любил и понимал музыку, все-таки был он больше привязан к живописи и с полной преданностью служил этому искусству, покупая самые лучшие произведения старой и новейшей школы. Я, не понимая почти ничего в этом искусстве, начала в скором времени привыкать к некоторым картинам, а потом и любить их. Слушая разговоры художников, которые так часто приходили к нам, я сама потом стала иначе смотреть на картины, как на сочинения и на исполнение»437.

В книге «путевых заметок» Веры Николаевны, которую та вела в 1870—1876 годах, имеются целые страницы, на которых ее рукой отмечены достопримечательности тех или иных городов. К примеру, когда они с мужем были в Мантуе (1876), Вера Николаевна записала: «Церкви: Собор и Св[ятого] Андреа, построена архитектором Альберти... фрески Монтеньа. Обе церкви очень хороши, в особенности последняя сохранила прекрасный, мягкий, гармоничный тон фресок и картин (прекрасных). Очень нам понравилась она»438. Подобные краткие замечания не только демонстрируют знания и меру понимания Веры Николаевны, но самый ее живой интерес к столь любимому ее мужем изобразительному искусству.

Вера Николаевна, как и Павел Михайлович, была страстной театралкой. В.П. Зилоти вспоминает: «... мы чувствовали себя дома не только в московских театрах, но и петербургских, так как папочка, заядлый театрал, то и дело ездил в Питер послушать в сотый, может быть, раз “Руслана” с Иваном Александровичем Мельниковым, “Вражью силу” с Петровым. Кроме того, папочка любил вспоминать о всех прежних корифеях. Знакомились мы с Шекспиром: в то время несколько сезонов подряд приезжал Эрнесто Росси. Особенно увлекалась мамочка. Не было спектакля Росси, чтобы она не попросила тетю Манечку “заехать” в кассу Большого театра ей за билетом»439.

Путешествия играли в жизни П.М. Третьякова важную роль. В разъездах по крупным и малым городам он не только отдыхал, но и знакомился с местными обычаями и культурой, а главное — осматривал многочисленные памятники архитектуры, музеи, картинные галереи. Вере Николаевне не всегда удавалось сопровождать мужа в его поездках. Тем не менее великое множество европейских городов они посетили вдвоем. Так, в 1867 году Павел Михайлович пишет Вере Николаевне из-за границы: «... Швейцария чудная страна, мы с тобой, Бог даст, непременно поедем туда»440. А уже в 1868-м они вместе едут в Швейцарию, Францию, Австро-Венгрию и очень много времени уделяют Италии, где живет великое множество русских художников.

Но особый интерес представляют собой путешествия П.М. и

В.Н. Третьяковых по России. Еще в 1870—1880-е годы поездки по России, не сопряженные с решением деловых вопросов, были явлением из ряда вон выходящим. Мало кто мог позволить себе разъезжать из города в город, осматривая «достопримечательности»: для этого нужны были не только большие деньги, но и четкая мотивация. Сохранились интереснейшие дневниковые записи В.Н. Третьяковой о путешествии 1870 года — первой поездке супругов Третьяковых по России. Они отправились в дорогу без детей. Первую часть путешествия их сопровождал Т.Е. Жегин. Наблюдательная, обладающая живым умом, Вера Николаевна описывает обстановку городов, вокзалов, гостиниц и постоялых дворов в мельчайших деталях. Вот как она повествует об Орле: «... город имеет весьма порядочные улицы, магазины отличные. Недурно, правильно выстроены присутственные места. Кадетский корпус, институт с садами придают городу правильность и веселый вид... Видно много каменных зданий и надо надеяться, что со временем Орел будет великолепный город, так как он есть соединительный пункт всех российских железных дорог»441. А после путешествия Вера Николаевна записала в альбом, который она вела для дочерей: с Павлом Михайловичем «... любили мы всегда путешествовать вдвоем... Папаша во время путешествия никогда не скучал, мог интересоваться всем, что только попадалось на глаза. Кроме живописи любил он природу, и гулять по городу и окрестностям, ему неизвестным, составляло одно из величайших наслаждений. Меня приучал он ходить очень много. Так к концу нашего путешествия до такой степени сделаешься легкой и усталости никакой не чувствуешь»442. Путешествия еще более сплачивали супругов Третьяковых, утоляли их жажду новых знаний и впечатлений. Характерен в этом смысле разговор на пароходе со случайной попутчицей, описанный Верой Николаевной: «... эта институтка очень раздражала меня своими суждениями; в конце ее философии был вопрос: какое удовольствие я имею, путешествуя в Крым, на Кавказ без всякой цели! “Я употребила бы на Вашем месте на наряды те деньги, которые Вы проездите”. Вот подобное высказанное мнение еще больше убедило меня в дурном влиянии институтского нравственного воспитания на девушку»443.

А сколько книг было прочитано П.М. и В.Н. Третьяковыми совместно! По выходным Павел Михайлович нередко «засиживался » с Верой Николаевной над той или иной книгой, которую они читали вслух. Читали они и по утрам. Память В.П. Зилоти сохранила эпизод, очевидно, пришедшийся на выходной день: «... в непроглядное осеннее утро, когда еще горела над столом большая керосиновая лампа, под которой отец читал матери, между глотками кофе, “Московские ведомости”»444. Вера Николаевна вполне разделяла литературные интересы мужа. А.П. Боткина отмечает: «... несколько раз встречаются в записках Веры Николаевны упоминания о чтении “Братьев Карамазовых”. Читали они вслух с Павлом Михайловичем в 1879 году в Ялте, чтение вызвало много бесед и сблизило их между собой больше прежнего»445.

На любовь Третьяковых к совместному чтению указывает и современный исследователь Н. Приймак: «... круг чтения Веры Николаевны был весьма широк, при этом она постоянно обсуждала и оценивала прочитанное вместе с мужем. В ее “Записных книжках” часто мелькают названия серьезных периодических изданий тех лет: “Вестник Европы”, “Русский вестник”... Она хорошо знала произведения В. Шекспира, И.-В. Гете, Дж. Байрона, Ж. Санд. Бурно обсуждаемые в эти годы произведения властителей дум — В.Г. Белинского, Н.Г. Чернышевского, Н. А. Добролюбова — не проходят мимо ее внимания... В “Записных книжках” приводится целая страница “пейзажной” тургеневской прозы, выписанная Верой Николаевной. Но особое место в ее внутреннем мире занимали Л.Н. Толстой и Ф.М. Достоевский. Для Веры Николаевны каждая прочитанная книга — это возможность, как она говорила, “поработать в себе”»446.

В.П. Зилоти пишет: «... насколько хорошо знал отец Достоевского — я не знаю. Он не любил говорить ни с кем, кроме мамочки, которую боготворил, ни о чем ему особенно дорогом»447.

Брак Павла Михайловича и Веры Михайловны был счастливым. Сохранилось великое множество свидетельств, показывающих, сколь бережно относились супруги друг к другу, сколь велика была степень их обоюдной заботы. Бережное отношение к человеку проявляется прежде всего в мелочах....... Ангел мой,

милая бесценная моя Верочка! Пока был в дороге до Парижа, все об тебе беспокоился, приехав сегодня сюда, нашел три письма твоих милых. Тысячу раз благодарен, что не пропускаешь ни одного дня»448, — пишет Павел Михайлович жене 21 сентября 1867 года, впервые после свадьбы расставшись с ней надолго. На следующий день, беспокоясь о здоровье Веры Николаевны, он делает к письму приписку: «... ради Бога, Вера, одевайся как можно теплее и непременно в калоши»449. Тот же мотив встречается в письмах П.М. Третьякова девять лет спустя, в 1876 году: «... пуще всего берегись прибавить еще простуды. Крепко обнимаю и целую тебя, мою милую, добрую, прекрасную, не всегда послушную и всегда неосторожную»450. Ответная забота о любимом муже звучит и в письмах Веры Николаевны: «... Крещу Вас, дорогой папочка; Христос с тобою. Береги себя, не простужайся. Моей дорогой ручешкой благословите Вашу милую женку Веру»451. «... Здравствуй, мой милый Паша, как живешь, бодрствуешь? Как нравится тебе выставка, картинное отделение? Наверно, ты очень доволен, что поехал за границу, головушка твоя отдыхает, только боюсь я за глазки твои — днем пристально рассматриваешь выставку, а вечером, наверное, в театре. Но все-таки я со всем мирюсь, если ты только получаешь полнейшее удовольствие от всего виденнаго»452. Еще в одном письме Вера Николаевна благодарит Павла Михайловича за подарок: «... ты меня так обрадовал своим подарком — то есть розовым великолепным платком, я его надевала на несколько часов, не только сама любовалась им, но даже все были поражены его великолепием. Какой же ты великолепный, добрый муж... Не знаю, папочка, за что это меня так балуют, наверно, причиной всему... ты — такой дорогой, прелестный человек»453. Для Павла Михайловича и Веры Николаевны было очень важно знать, что происходит в жизни супруга. Все, вплоть до мельчайших деталей. Особенно когда жизнь принуждала их к разлуке. Внимание к жизненным мелочам, неизменно присутствующее в их переписке, — величайший показатель их безграничной любви и уважения друг к другу. Священник П.С. Шумов, говоря о П.М. Третьякове, находит для его характеристики такие слова: «... любящий муж, любящий и нежный отец, и носитель в душе своей всего прекрасного»454.