Иосиф Сталин в личинах и масках человека, вождя, ученого - Борис Илизаров Страница 43

* * *

Революция не принесла оседлости в его жизнь. Во время Гражданской войны, нередко выполняя роль доверенного лица Ленина, Сталин колесил по всей стране и фронтам, не имея постоянного пристанища. Даже в столице постоянная жилая комната появилась у него только в середине Гражданской войны. Но и в это время он находил возможность читать и собирать книги. Какие из сохранившихся изданий сталинских библиотек относятся к этому времени, сейчас установить трудно. На основании того, что есть в современных архивах и библиотеках, можно предположить, что он продолжал читать и собирать произведения Ленина, Маркса, Энгельса, Р. Люксембург, Каутского, а также других теоретиков и публицистов: Зиновьева, Троцкого, Бухарина, Богданова… Часть книг, относящихся к этому периоду, можно отделить от остальных произведений будущих врагов не только по году публикации, но и на основании той доброжелательной интонации, которая до сих пор сквозит через сохранившиеся на их страницах пометы. Реальный круг его интеллектуальных интересов, конечно же, был шире. Судя по выходившим в то время статьям самого Сталина, сюда входили и произведения видных деятелей европейской социал-демократии, а также публицистические и художественные произведения на русском языке.

Но, как народный комиссар по делам национальностей, отчетливых следов своей деятельности по национальному вопросу среди сохранившихся читанных им книг он не оставил. Однако из текстов докладов, которые Сталин делал на различных форумах как нарком, вытекает, что он вместе со своим немногочисленным аппаратом прорабатывал большую литературу по национальным проблемам.

Но постепенно, по мере того как Сталин превращался в могущественного Генерального секретаря ЦК РКП(б) и появившейся в связи с этим возможностью вести оседлую жизнь, он стал обрастать различными библиотеками. Да и положение обязывало. Мы как-то подзабыли, что в те годы, как никогда раньше, а тем более позже, политическая борьба в России была тесно связана с борьбой интеллектуальной. В этой борьбе оперировали отвлеченнейшими философскими идеями и понятиями, политэкономическими терминами, данными из мировой и российской истории. Журналистика и вообще литературная и научная работа были формой политической жизни большевистских вождей, а не делом лакействующего партийного или государственного аппарата. Для многих большевистских лидеров знание отечественной и мировой литературной классики, поэзии и музыки было так же естественным, как знание нескольких европейских языков. Только Ленин был глух к художественной литературе и поэзии. Все вожди имели зачастую огромные личные библиотеки и архивы, основа которых была заложена еще в эмиграции. Чего, например, стоят дошедшие до нашего времени библиотеки Ленина или Троцкого? О книжных собраниях других вождей приходится судить по косвенным данным. Вместе с людьми в «расход» отправлялись и их личные библиотеки.

Все политические деятели первого ряда были людьми европейски образованными. Из них лишь Сталин так и остался недоучкой-семинаристом. Но он упорно, всю свою жизнь восполнял пробелы в образовании и культуре, не только находя время для учебы в официальных партийных заведениях, но и читая, читая, читая… И об этом можно судить не только на основании воспоминаний современников, часто вызывающих законные сомнения. Почти все воспоминания, написанные в СССР при его жизни, явно льстили, преувеличивали или, не желая того, выбалтывали «лишнее». Он терпеть не мог мемуаристов, особенно из близких родственников. Многих он посадил или уничтожил только за то, что они, как он выражался, «знали слишком много, – и болтали слишком много». Воспоминания о Сталине и эпохе, написанные за рубежом или после его смерти в России, чаще более взвешены, но и они не без вранья. Более надежные свидетели – книги его библиотек.

Совершенно достоверно – Ленин был для него главным теоретическим источником. Проистекало это не только потому, что он использовал Ленина, его партийную публицистику в качестве основного идеологического оружия в борьбе с различными оппозициями. С нажимом убеждая других и себя, что он по праву является его духовным наследником, Сталин вынужден был постоянно погружаться в ленинские тексты. Не все он безусловно принимал. Редко, но на страницах ленинских работ можно встретить критические замечания Сталина как в адрес Маркса, так и Энгельса. Но в целом ленинское наследие было для него источником, из которого он черпал целые блоки своих вечно меняющихся политически конъюнктурных доктрин. Здесь, конечно, соблазнительно вновь сослаться на церковное воспитание с его библейской догматикой. Но методы церковного догматизма мало чем отличаются от принципов талмудизма, на котором в юности воспитывались его главные политические оппоненты. Ничем не отличался от Сталина в этом отношении Григорий Зиновьев, написавший в том же догматично-цитатническом духе книгу «Ленинизм» и издавший ее в 1926 году. Книга антитроцкистская, но Сталин использовал ее против самого Зиновьева. При случае жонглировали цитатами и гораздо более одаренные Каменев и Бухарин. Троцкий, которому в принципе такой стиль идейного существования претил, вынужден был прибегать к нему, обращаясь к авторитету Ленина.

Сталин всю кремлевскую жизнь собирал произведения Ленина. Получив власть, он разыскивал и собирал у себя как дореволюционные и прижизненные издания Ленина (в том числе редчайшие), так и их последующие переиздания. Как обычно, держа под рукой несколько экземпляров, читал и перечитывал с карандашом в руке: «Детскую болезнь “левизны” в коммунизме», «Что такое друзья народа…», «Пролетарская революция и ренегат Каутский», «Две тактики», «Государство и революция», «Материализм и эмпириокритицизм», «Империализм как новейший этап капитализма» и т. д. Все четыре издания собраний сочинений Ленина, причем в различных «заводах», читаны им не единожды. Правда, не на всех томах остались пометы, но те произведения, которые его чем-то волновали, испещрены вдоль и поперек.

* * *

В конце 1920-х – начале 1930-х годов у него было по крайней мере две библиотеки. Одна в Кремле, в рабочем кабинете, другая – на подмосковной даче, в Зубалове. На даче Сталин жил с 1919 по 1932 год. Там же находились не только семья, но и родственники по первому браку, а также родня второй жены Надежды Аллилуевой. До самоубийства жены самая большая библиотека была здесь, на даче. По свидетельству дочери, в ее комплектовании принимала участие и мать. Кроме родителей и детей, никто этих книг не касался, впрочем, как и книг других собраний. Специального помещения для библиотеки не было. Она располагалась в обширной столовой. С. Аллилуева пишет: «Отец приходил обедать и, проходя мимо моей комнаты по коридору, еще в пальто, обычно громко звал – “Хозяйка!” Я бросала уроки и неслась к нему в столовую – большую комнату, где все стены были заставлены книжными шкафами и стоял огромный резной старинный буфет с мамиными чашками, а над столиком со свежими журналами и газетами висел ее большой портрет…» ^[200]

Судьба этой библиотеки не совсем ясна. Хотя дача вскоре пришла в упадок, книги, кажется, никуда не вывозили до 1943 года, когда отец приказал закрыть дачу, на которой младший сын устраивал попойки. После смерти отца С. Аллилуева сообщала, что книги из дачи в Зубалове находятся в библиотеке кремлевской квартиры Сталина.