Тайные общества русских революционеров - Рудольф Баландин Страница 43

Наконец он прибыл в село, где жила Соня, и остановился на постоялом дворе. Как только хозяин двора и его жена, потчевавшие его чаем, узнали, что он собирается идти к отцу Василию, то сразу воскликнули: «Знаем! Знаем! Жених будете, жених!» В ответ он лишь загадочно улыбался. Все шло неплохо. Значит, в селе полагают, что убегала Соня от родителей именно к жениху.

Вскоре Синегуб, принарядившись, отправился к отцу Василию, изрядно волнуясь. Ведь этот человек был суров, образован и имел, как говорили, юридический талант. Мог произойти грандиозный скандал. Поднявшись по лесенке двухэтажного дома священника, он увидел высокого представительного мужчину в очках.

– Вы отец Василий Чемоданов?

– Да, к вашим услугам!.. Пройдемте в залу.

– Позвольте вам рекомендоваться (Синегуб представился), потомственный дворянин, сын помещика Екатеринославской губернии…

– Очень рад. – Хозяин протянул ему руку. – Прошу садиться!.. Вот сейчас я угощу вас папироской, сейчас набью, ни одной готовой нет.

– Так пока позвольте мне угостить вас своей. – Сергей любезно раскрыл свой серебряный портсигар (тоже взятый напрокат).

Отец Василий взял папиросу, и они стали перекидываться обычными фразами о дороге и погоде.

В углу сидел причетник, раскланявшийся с гостем. Его присутствие было кстати как свидетеля. В дверную щель то и дело заглядывали.

Из залы вела другая дверь в гостиную; там было темно. Вдруг оттуда послышались какой-то шепот и шорох, и на пороге появилась молодая, стройная, довольно высокая, с чудными глазами, бледная девушка. Сергей стремительно поднялся со стула… Еще момент – и красавица с криком – «Наконец-то ты, Сережа, приехал» – кинулась к нему, обвила его шею руками… Уста их слились в страстном поцелуе!

Эффект был поразительный. Отец Василий отскочил в угол залы и остолбенел. Поднявшийся с диванчика причетник в изумлении и растерянности приготовился бежать. У двери передней застыли несколько как громом пораженных фигур. В темной гостиной раздались рыдания матери-попадьи, шедшей вслед за Соней.

Соня, схватив под руку Сергея и крепко к нему прижавшись, повела его в спальню матери, лежащей в слезах на кровати. Целуя ее руку, он просил выслушать объяснения. Мать твердила: «Да кто вы такой?! Кто вы такой?!» Но тут же встала и разъединила их: «Да разойдитесь же!»

У двери стоял бледный и растерянный отец, вопрошая:

– Господи! Что же это такое?! Ничего не пойму!

– Я все объясню… Только Бога ради успокойтесь. Вы увидите, что ничего ужасного нет, – говорил Сергей, уводя его в залу, где стал излагать мифический роман о своих отношениях с его старшей дочерью. И теперь, мол, женившись, поедет в имение к отцу, чтобы заняться там хозяйством. Приданого никакого не надо…

Отец Василий, выслушав рассказ, неожиданно огорошил:

– Хорошо, если все это правда! Я, знаете, ужасно боюсь – не фиктивный ли это брак затевается?

Сергей усилием воли подавил смущение и вознегодовал:

– Вы меня, отец Василий, оскорбляете!

Оказывается, в одном из перехваченных писем к Соне ее отец узнал о предполагаемом фиктивном браке. Подошла матушка и принялась расспрашивать Сергея о его родных и об отношениях с Соней. Родителей разыгранная молодыми людьми сцена страстного свидания не только потрясла, но и обязывала выйти чинно и благородно из такой ситуации, которая уже наверняка стала известна едва ли не всему селу.

Сергей произвел на них благоприятное впечатление, а его решимость тотчас жениться настраивала их на мирный лад. Родители удалились на совещание. Вошла Соня. Они сели вдвоем у окна и шепотом стали разговаривать и знакомиться ближе друг с другом. Ему был 21 год, ей 16 с половиной. Она шептала:

– Все идет хорошо! Кажется, дело выгорит!

А он был ею очарован. Как вспоминал его товарищ Лев Тихомиров: «Сказать, что она была красавицей, было бы недостаточно. Она была редкой красоты, достойной благородной расы севера, сумевшей так хорошо сохранить древнеславянский тип… Черты интеллигентного лица поразительной правильности были полны той спокойной смелости, которая характеризует женщин необычайной красоты, – глаза же поражали выражением детской невинности».

Вынужденный, играя роль влюбленного, порой при людях целовать ее, Сергей, что называется, входил во вкус. Он мучился оттого, что не может совладать со своими чувствами и вместо фиктивного брака готов заключить настоящий…

После многочасовой беседы глубокой ночью отец Василий, устав от допроса не меньше Сергея, простился с ним, предложив на следующий день перебраться к нему.

Узнав об этом, хозяйка гостиницы с умилением сказала, что они будут стоять под венцом, «как два ангелочка». В доме невесты Сергей ознакомил хозяина со своими документами. А через несколько дней стало ясно, что жених пришелся по душе родителям невесты.

В конце концов Сергея и Соню поставили в гостиной на коврике перед образами, и в присутствии всех домашних приехавший священник прочел предбрачную молитву, и молодым разрешено было поцеловаться уже на законном основании. Началась предсвадебная канитель.

Родители невесты пожелали представить Сергея и Соню архиерею, живущему в Вятке, чтобы испросить у него благословение на их брак. Поездка в Вятку была для Сергея опасна: в этом городе был когда-то в числе ссыльных политических его брат, который женился на одной из дочерей тамошнего исправника. Отец Василий мог узнать, за какого подозрительного человека выдает свою дочь. К тому времени он и его жена полюбили Сергея, которому было совестно, ведь они не знали, что он, в сущности, их злейший враг.

Было еще одно неприятное для него обстоятельство: родители невесты требовали благословения на брак от его отца.

Когда приехали Вятку и остановились на постоялом дворе, Сергей послал телеграмму в Питер на имя отца, но на адрес брата: «Шлите ваше благословение, за ним остановка, до востребования».

Встреча с архиереем прошла благополучно, и Сергей умело поддержал разговор о святости брака. Выяснилось, кстати, что священник читал роман Искандера (Герцена) «Кто виноват?», имея на его счет свое отрицательное мнение.

Началось томительное ожидание телеграммы. Она пришла только на четвертый день: «Шлю тебе свое благословение, твой отец Сила Синегуб».

В искреннем восторге явился Сергей на постоялый двор и, объявив о полученном благословении отца на брак, вызвал всеобщее ликование. Матушка в первый раз обняла его и поцеловала, ласково говоря: «Ну, теперь вы наш!» Архиерей повел жениха и невесту в свою домовую церковь, поставил на колени перед алтарем и благословил.

Еще несколько дней продолжались предсвадебные хлопоты сначала в Вятке, потом в селе. Для Сергея все эти дни тянулись мучительно долго и бесцельно. Невеста предпочитала теперь проводить время с подругами. Это начала замечать и матушка, говоря Лариссе: «Да поди ж ты к жениху-то! Ты с утра с ним сегодня и слова, кажись, еще не сказала!» (Так писалось в то время имя девушки. – Р.Б.)