Россия в 1917-2000 гг. Книга для всех, интересующихся отечественной историей - Сергей Яров Страница 43

Предшественником колхозов являлись товарищества по совместной обработке земли (ТОЗ). ТОЗы не привились в деревне, да и власти относились к ним прохладно — разумеется, поощряя их, но довольно малыми средствами.

О возможности убыстрить коллективизацию крестьянских хозяйств заговорили в 1927 г. — еще до того, как проявился и был осмыслен хлебозаготовительный кризис 1927–1928 гг. В постановлении ЦИК и Совнаркома СССР «О коллективных хозяйствах» (16 марта 1927 г.) и резолюции XV съезда ВКП(б) «О работе в деревне» (19 декабря 1927 г.) говорилось, однако, не о подхлестывании коллективизации и уж тем более не о принуждении к ней, но только о ее поощрении. «Какое бы то ни было принуждение при организации коллективных хозяйств или искусственное форсирование перехода от простейших форм коллективных хозяйств к более сложным формам неизбежно нанесли бы коллективному движению огромный вред и задержали бы его развитие» — отмечалось в постановлении 16 марта 1927 г. В том же духе высказывался и XV съезд ВКП(б), с которым обычно связывается переход к коллективизации. Содержавшаяся в его документах формулировка «усилить помощь колхозам и совхозам», судя по контексту, никак не означала принудительного обобществления.

Положение изменилось после провала двух хлебозаготовительных кампаний — 1927 и 1928 гг. Именно 1928 г. и следует считать началом коллективизации, которую хронологически можно разделить на несколько периодов: 1) 1928–1929; 2) 1930; 3) 1931–1933.

Массовая коллективизация не предусматривалась пятилетним планом — разумеется, его первоначальными, а не уточненными вариантами. Схема обобществления была простой: добровольное вступление в колхозы крестьян и поставка им новой техники. Это должно было помочь колхозникам повысить урожайность своих земель и увлечь примером других крестьян.

На первых порах стремились придерживаться этой схемы. С зимы 1928–1929 гг. намного увеличилось число охваченных колхозами крестьянских хозяйств. Но пошли туда, как и следовало ожидать, в основном бедняки. У них не было иного выхода, как довериться посулам властей, обещавших «коллективное» процветание. Как только счет коллективизированных хозяйств пошел на сотни тысяч, у властей возникло искушение умножить ряды колхозников. Несомненно, оно усиливалось продолжавшейся неразберихой при сборе хлеба. Власти надеялись, что стоит приложить еще немного усилий, и в «коллективы» пойдут все. Здесь действовал своеобразный принцип «наращивания». Призывая к быстрейшему «колхозному» перевороту, Сталин и его окружение оказывали давление на низшие и средние партийные и советские органы. Последние, стремясь выполнить «план» и даже соревнуясь в этом, всеми правдами и неправдами стали загонять крестьян в «коллективы». Естественно, что процесс обобществления убыстрялся. Ободренная этим кремлевская верхушка назначала уже новые, еще более ускоренные темпы коллективизации — и так до тех пор, пока все трудоспособные крестьяне не оказались за колхозной изгородью.