Варшавское шоссе - любой ценой. Трагедия Зайцевой горы. 1942-1943 - Александр Ильюшечкин Страница 43

Работа шла в заданном ритме. Но когда выработка продвинулась за 70 метров и советские саперы были уже под оборонительной линией противника, на глубине 10 метров произошел обвал. В забой ворвался песок-плывун. Тонны сыпучего песка заполнили галерею, засыпая заживо солдат и грозя погубить все дело. Благодаря тяжелому глинистому слою почвы обвал не достиг наружной поверхности высоты – иначе замысел советского командования был бы раскрыт. Трое суток команда не выходила из забоя, устраняя последствия аварии. Кроме гибели людей, обвал отнял много времени, потребовались дополнительные стойки для крепления, мешки с глиной и другие материалы. На сотом метре галереи бойцов подстерегала новая опасность. Саперы вошли в пласт углекислого газа.

После нескольких минут работы люди теряли сознание. Пробовали работать в противогазах, но люди быстро уставали – драгоценное время уходило. Теперь под землей находились не по четыре часа, как прежде, а по 10–20 минут. Устроили примитивную вентиляцию из кузнечного меха, паровозных труб и противогазных мягких трубок. Когда установка была готова, свежий воздух пошел в стометровую галерею.

В одну из сентябрьских ночей саперы услышали стук. Значит, подкоп был уже рядом с расположением немецких блиндажей. Стовбун, Никитин, Сушко и Наумов заложили первый заряд. Но предстояло еще заложить взрыватели, вывести подрывную сеть, замуровать все это. И управиться необходимо было в срок. В ту же ночь уточнили расположение вражеских пушек и огневых точек. Затем от главной галереи повели подкоп в двух направлениях. Перед советскими саперами возникло новое препятствие. Противник на станцию Милятино перебросил тяжелые орудия, установленные на железнодорожных платформах, и начал обстрел обороны советских войск. Стоило снаряду разорваться вблизи заложенного заряда, как вся галерея рухнула бы, похоронив команду. Поэтому во время обстрела воины выходили на поверхность. В связи с этими задержками работа продвигалась медленно, и поэтому горняки просили командование дать разрешение на работы под землей и во время обстрела. На тридцать девятый день были заложены еще два заряда смертоносного гостинца для фашистов. Начали очень плотно забивать шахту землей, чтобы усилить силу взрыва. Вывели наверх провода и все замаскировали.

Долгое время после войны вокруг данного подкопа существовал устойчивый миф о том, что саперные работы наших бойцов были большой тайной и неожиданностью для немецких войск. Однако немецкие источники рисуют нам прямо противоположную картину: «3.10.1942. Разведка впервые от перебежчика получила данные о готовящемся взрыве. При допросе перебежчик давал очень хорошие показания. Он рассказал, что от приятеля услышал следующее: «Русские в самые кратчайшие сроки взорвут немецкие позиции расположенными в земле минами и после этого стремительной атакой уничтожат оставшихся в живых. В русских траншеях есть железная дверь с постоянным охранением, которое никого не пускает за дверь. За дверью на длину в 150 метров от хода сообщения находится штольня. Каждый вечер своды штольни продвигаются вперед. Перебежчик изобразил карандашом своды штольни. Примерно пятнадцать последних вечеров тяжелые мешки из бумажного материала были разгружены и отнесены в штольню».

Из данных разведки мы установили длину штольни – примерно 50 метров. Где и на какой длине штольни была установлена взрывчатка, выяснить не удалось. Также никаких шумов не было под траншеей дозора. Были использованы самые лучшие земляные зонды. Земляные зонды стало возможным устанавливать на более далеком расстоянии, но при этом ход сообщения должен был идти к вражеским траншеям. Сначала результаты прослушивания были незначительными, все переговоры были между выдвинутыми постами дозора, полком, батальоном. В это время мы подключились к двухпроводной линии связи русских и прослушивали переговоры там. Вражеская телефонная активность была незначительной. Самая большая и необычная активность была 4.10.1942. Велись переговоры тактического характера» [217].

Наступило утро 4 октября 1942 года. Противник обнаружил скопление нашей пехоты. На скатах высоты сосредоточилась вся 58-я стрелковая дивизия. Частям 69-й стрелковой дивизии было приказано наступать на высоту 244,6, с тем чтобы отвлечь противника и способствовать успеху своего соседа.

«Серия красных ракет прочертила небо. Сигнал! Поворот рукоятки – и все задрожало, поднялось вверх, посыпался каменный дождь. На тысячу метров, вдоль фронта, огненная змея – это взорвались минные поля. Проволочные заграждения разорваны и отброшены. Образовалась широкая «зеленая улица». Наша пехота поднялась во весь рост и с криками «Ура!», «За Родину!» пошла в атаку, перевалила за высоту 269,8 и развернула наступление на шоссе. Мы с Новиковым вылезли из засыпанного окопчика и побежали к месту взрыва. Перед нами 90-метровая воронка в диаметре и до двадцати метров глубиной, сотни разорванных фашистов, нашедших себе «вечный покой» на высоте 269,8» [218].

Из сорока трех человек, участвовавших в подкопе, в живых осталось двадцать шесть.

Фашистские пленные рассказывали, что немецкое командование издало приказ, в котором отмечалось, что русские якобы применили сверхмощное взрывчатое вещество. Согласно показаниям этих же пленных, при взрыве погибло более четырехсот немецких солдат и офицеров. «Мы, участники подкопа, подбежав к воронке, обнялись и расцеловались. Сорок дней и ночей, пробытых в подземелье, завершились победой советских саперов. Взрыв открыл путь нашим частям для овладения Зайцевой Горой» [219]. Гибель от взрыва более четырехсот вражеских солдат и офицеров – известие, конечно, для наших ушей приятное, да вот только не подтверждается это немецкими данными. Во все той же книге Рольфа Хайнзе мы находим информацию, что немцы накануне взрыва сумели скрытно провести ряд мероприятий, позволивших им избежать больших потерь. В 11.45 по берлинскому времени солдаты противника были выведены из опорного пункта на высоте 269,8, оставив лишь передовые дозоры. Был подготовлен плотный огонь артиллерии и минометов по данному участку. Находившийся на переднем крае батальон был по тревоге незаметно отведен. Для контратаки после взрыва взвод пехоты был усилен саперами с огнеметами. Резервная рота тоже была задействована. Зенитные орудия с расчетами по тревоге были уже на марше. Подвижной резерв противотанковых орудий был установлен на заранее подготовленных позициях. Командный пункт 487-го пехотного полка и командный пункт дивизии были переведены на высоту 275,6 – в двух километрах северо-восточнее Фомино. Данная информация подтверждается записью из журнала боевых действий 267-й пехотной дивизии вермахта: «4.10.1942. Ночь прошла спокойно. В 08.45 о замысле врага о подрыве стало известно благодаря подразделению прослушки, перехватившему переговоры советских связистов. Командир 487-го пехотного полка и приданные ему для взаимодействия тяжелые вооружения, а также подразделения саперов-огнеметчиков, немедленно начали подготовлять соответствующие оборонительные мероприятия.