Ставка - измена Родине - Игорь Атаманенко Страница 43

Для выполнения указания Черкашину предписывалось вызвать Эймса на экстренную встречу, однако тот был занят допросами перебежчика (Юрченко) и смог прибыть на явку лишь спустя четыре дня. К тому времени Эймс убедился, что ему ничего не угрожает, поэтому предложения Крючкова с ним не обсуждались.

В то время полковнику Черкашину казалось, что бегство Юрченко нанесло сильнейший удар по престижу Крючкова, загнав его, без преувеличения, в угол и поставив вопрос о досрочной отставке.

Как выяснится позже, сложившаяся ситуация не только была заранее отрежиссирована самим Крючковым, но и полностью им контролировалась…

ГЕНЕРАЛЬНАЯ РЕПЕТИЦИЯ КРЕМЛЕВСКОГО СПЕКТАКЛЯ

Несколькими неделями позже Юрченко инициативно позвонил в резидентуру.

«Он спросил меня, — вспоминал Черкашин, — чего ему следует ожидать, если он вернется в Москву? Я связался с Крючковым, и тот велел обещать перебежчику; все, что угодно, лишь бы заполучить его обратно».

Юрченко не ограничился одним звонком. В ходе последующего заочного общения с Черкашиным он отшлифовывал легенду своего похищения в Риме цэрэушниками.

Виктор Иванович сделал вид, что принял предложенные изменником правила игры, заверив его, что руководство Комитета осознает все коварство противника и что по возвращении на Родину его встретят как героя, уж не говоря о том, что все будет прощено.

Согласно плану, в разработке которого самое деятельное участие принимал Крючков, в ходе пресс-конференции для иностранных журналистов Юрченко должен был выступить в роли разоблачителя козней американских спецслужб.

Первую публичную «исповедь блудного сына» предполагалось провести в конференц-зале посольства.

«Как только Юрченко, — вспоминал Черкашин, — появился в посольстве, я и резидент Андросов расцеловали его, сжав в своих объятиях. Мы встретили его с геройскими почестями.

Крючков лично одобрил подобный спектакль, отдав, впрочем, еще одно указание: организовать «самоубийство» Юрченко, в случае, если он решится на повторный побег.

Обнимая перебежчика, я сказал ему: Виталий Сергеевич, мы вынуждены приставить к вам охрану, ибо вы понимаете, что ФБР способно на все — даже вломиться на территорию посольства — лишь бы вы вновь оказались в их руках. А, вообще, начинайте готовиться к пресс-конференции…

Юрченко поблагодарил меня за заботу, хотя, и я это видел, он прекрасно отдавал себе отчет в том, что происходит!»

* * *

4 ноября 1985 г. в советском посольстве в Вашингтоне в преддверии расширенной пресс-конференции для иностранных журналистов царило необыкновенное оживление. Еще бы! Сотрудник КГБ, тремя месяцами ранее переметнувшийся к американцам, намерен вернуться в родные пенаты!

Юрченко сообщил собравшимся, что ЦРУ похитило его в Риме и три месяца накачивало наркотиками, чтобы сломить волю и добиться выдачи государственных тайн.

Как бы между прочим, походя, оратор сначала выставил на всеобщее посмешище Директора ЦРУ Уильяма Кейси, заявив, что тот вечно пьян и никогда не застегивает ширинку.

Затем в истеричном тоне, переключаясь с английского на русский и обратно, он поименно, одного за другим, обвинил всех своих «тюремщиков» — начальника отдела СССР и стран Восточной Европы ЦРУ Гербера, работавших с ним следователей и других высокопоставленных чиновников из разведсообщества США, имевших отношение к его делу, за исключением одного — Олдрича Эймса.

Это был явный промах, на который руководители ЦРУ, следившие за телетрансляцией, хотя и обратили внимание, но расценили по-своему. Им было известно, какое деятельное участие в судьбе перебежчика принимал их коллега, поэтому тот факт, что Юрченко не упомянул его имени в связи со скандалом, было воспринято ими как выражение общечеловеческой благодарности.

Вторую ошибку возвращенец допустил, когда сообщил присутствовавшим, что в ЦРУ его хотели представить американской общественности как изменника Родины, для этого, в частности, вынудили его подписать контракт, по которому он якобы получил 1 миллион долларов.

Гарднер Гас Хэттавэй, не сводивший глаз с экрана, услышав эту реплику, не удержался и удовлетворенно потер руки — такая реклама Центральному разведывательному управлению дорогого стоит — потенциальные перебежчики толпой повалят из СССР!

Для вашингтонской резидентуры оставалась еще одна, и довольно серьезная, проблема. В соответствии с существующими правилами Госдепартамент США настоял, чтобы Юрченко наедине встретился с официальным американским представителем и лично подтвердил свою историю. Американцы заявили, что у них нет серьезных причин задерживать Юрченко в Америке, но они хотят убедиться, что он возвращается в Москву добровольно.

В резидентуре хотели, чтобы эта встреча прошла в посольстве, но чиновники Госдепартамента настояли на своей штаб-квартире. Поэтому на следующий после наделавшей много шума пресс-конференции Юрченко в сопровождении дипломатического сотрудника посольства прибыл в Фогги Ботом — район Центрального Вашингтона, где находится Государственный департамент Соединенных Штатов. Там он вновь подтвердил свою историю и занятую в связи с ней свою позицию.

Вообще-то, в Лэнгли были в шоке от твердого решения Юрченко вернуться в Советский Союз. Прикормленные ЦРУ издания развернули широкую кампанию в прессе с целью полностью скомпрометировать «дважды беглого» в глазах Москвы. В публикациях смаковались его панибратские отношения с главами ЦРУ и ФБР, подробно живописались все выданные им секреты.

ГЕНЕРАЛ КРЮЧКОВ «СНИМАЕТ ПЕНКИ»

Операция с бегством и возвращением Юрченко значительно укрепила позиции Крючкова в глазах Политбюро. Он сумел весьма ловко отчитаться о ее результатах и представил членам партийного ареопага перебежчика как исполнителя его, Крючкова, гениального плана по дезинформации противника (еще одна «красная селедка»).

Главный разведчик СССР по должности, он же — главный крючкотвор Первого главного управления генерал Крючков пошел еще дальше.

По его настоянию и ходатайству, в августе 1986 г. с десяток генералов были удостоены высшей награды СССР — ордена Ленина, еще десятки офицеров внешней разведки получили другие знаки отличия. Причем сделано это было не в приватной обстановке, как того требовали законы ведомственных традиций, но с исключительной помпой в условиях ошеломляющей гласности.

Награжден был и Виталий Юрченко. Высшая ведомственная награда — знак «Почетный сотрудник госбезопасности» украсил его грудь.

Крючков устроил грандиозное представление, чтобы все в Кремле думали, что Первый главк отлично сработал под его началом.

Таким образом, он, нацелившись на кресло председателя КГБ СССР (которое вскоре после возвращения Юрченко занял), активно зарабатывал «очки» в глазах тогдашнего генсека Горбачева.

* * *

Спустя девять лет история с Юрченко получила неожиданное продолжение и заставила рассмотреть все события и связанного с ними главного фигуранта под совершенно иным углом зрения.