Франклин Рузвельт. Человек и политик - Джеймс Макгрегор Бернс Страница 43

Сообщения о забастовке вызвали на следующий день негодование в вашингтонской администрации. Стимсон требовал жестких мер; Халл предложил, чтобы министерство юстиции преподало урок профсоюзным агитаторам; Джексон поднял вопрос о том, каким образом депортировать граждан иностранного происхождения — в том числе российских, — если их не в состоянии принять на родине. Рузвельт предложил сажать самых злостных забастовщиков на корабли и высаживать на определенное время на отдаленных пляжах, снабжая продуктами. Даже Хиллмэн, знавший, что коммунисты подстрекали членов профсоюза бастовать, несмотря на возражения профсоюзного руководства, добивался жестких мер. Президент 9 июня приказал министру обороны, чтобы завод заняли солдаты. Вскоре солдаты выстроились перед заводом, выставили штыки и разогнали рабочие пикеты, не оказавшие сопротивления. Но штыками самолеты не делаются; прошло время, прежде чем в конце июня производство возобновилось. Действия Рузвельта вызвали поток благодарственных писем в Белый дом, но раздалось и много протестов, особенно со стороны профсоюзов, расценивших эти действия как шаг к фашизму. За инцидентом последовали обвинения Льюисом Хиллмэна в том, что тот профсоюзный ренегат, и более настойчивые требования от конгресса ужесточить профсоюзное законодательство.

Большинство конфликтов в Вашингтоне зарождались на пограничной линии между старыми идеологическими разногласиями и новыми настоятельными проблемами — обеспечивать обороноспособность: конфликты между экспансионизмом и «обычным бизнесом», как его называли либералы. Сторонники «нового курса» — некоторые работали в учрежденных Рузвельтом оборонных бюро и даже в самом Белом доме — обвиняли большой бизнес в том, что он преднамеренно сдерживает производство в оборонных отраслях, чтобы нажиться на гражданском секторе, разбухшем за счет ассигнований на оборону. Они утверждали, что монополисты и саботажники мешают росту оборонного производства. Бизнесмены указывали со своей стороны: происходит широкая конверсия производства, а профсоюзы не желают поступаться своей ограничительной практикой; сторонники же «нового курса» не хотели жертвовать политикой социального обеспечения и урегулирования трудовых отношений, которая съела средства на оборону. Автомобилестроение демонстрировало остроту проблемы. При растущем дефиците стали, алюминия и других металлов ведущие автомобильные компании производили в середине года легковые и грузовые автомобили на уровне 4-5 миллионов единиц в год. Кнудсен, как символ «Дженерал моторс», стал самой доступной мишенью для либералов и экспансионистов, — не могли же бизнесмены-новобранцы пойти против своего бизнеса.

В конце весны мобилизационная программа, казалось, начала давать сбои. Ученый-экономист Джон Мейнард Кейнс, будучи в Вашингтоне, рекомендовал администрации решительно переводить экономику на военные рельсы, даже если это и вызвало бы на два-три месяца рост безработицы. Ощущалась нехватка таких существенных видов вооружений, как стрелковое оружие и боеприпасы, зенитные орудия и боеприпасы, противотанковые орудия. Один приватный доклад президенту производил безрадостное впечатление. Скорость размещения контрактов на производство материальной части артиллерии: из программы стоимостью 8 миллиардов долларов контрактами охвачена половина этой суммы, оплачены заказы наличными менее чем на 1 миллиард долларов. Ленд-лиз: из программы стоимостью 7 миллиардов долларов заключено контрактов примерно на 2 миллиарда. Программа производства тяжелых бомбардировщиков: пик производства — 500 самолетов в месяц — ожидается в соответствии с текущим графиком не раньше 1943 года. Даже подготовка матросов для коммерческих судов отстает более чем наполовину. Каждую из этих цифр, указывалось в докладе, подтверждают документы. Доклад озаглавлен просто: «Могло быть и лучше».

Неудачи и недостатки выявились особенно наглядно в сенатском Комитете по расследованиям, проводившем слушания, открытые для прессы и публики. Сенатор-демократ от штата Миссури Гарри С. Трумэн отнесся в высшей степени критически к программе роста оборонного производства, отчасти из-за того, что ему не удалось выбить оборонные контракты для малого бизнеса в своем штате. Переизбравшись в 1940 году на второй срок, он объехал незаметно места расположения воинских частей, провел опросы исполнителей заказов, рабочих и чиновников. Обнаружив проволочки и махинации, вернулся в Вашингтон, полный решимости провести расследование с целью разоблачить провалы в программе без того, чтобы состязаться с проведенными ранее расследованиями сенатских комитетов, которые Трумэн считал, как знаток американской истории, посягательством на права исполнительной власти.

Администрация поначалу отнеслась к инициативе Трумэна сдержанно. Его расследование, полагали, поставит власти, как минимум, в неловкое положение. Хотя расследование проводил человек Рузвельта, такая акция способствовала бы росту претензий сената на контроль над программой развития оборонной промышленности. Трумэн считался тогда (ему 57 лет) политиком местного масштаба, с весьма скромными достижениями. Более беспокоило Белый дом другое расследование, проводившееся конгрессменом из палаты представителей Юджином Коком от штата Джорджия, противником «нового курса». При содействии Бирнса решили: Трумэн должен опередить этого конгрессмена. Рузвельт не имел ничего против — не помешает иметь еще один источник информации о положении дел в оборонных отраслях; ведь он обсуждал уже с руководством министерства обороны предложение создать небольшую организацию, призванную подготовить отчет на основе конкретных фактов.

Специальную комиссию сената по расследованию хода реализации оборонной программы утвердили без возражений 16 сенаторов; правда, Бирнс урезал ассигнования на ее деятельность на 15 тысяч долларов, и его поддержали только Трумэн, 4 демократа и 2 республиканца. Вскоре члены комиссии углубились в изучение мероприятий администрации в оборонной сфере. Их работа получала огласку в газетах под броскими заголовками. Под влиянием работы комиссии правительственные чиновники признали с поразительной искренностью, что программе не хватает широты кругозора, графики не выдерживаются, население страны не подготавливается к жизни в условиях мобилизационной экономики. На одном из этапов работы комиссии ее представитель Том Коннэли готов был даже потребовать проведения заседаний в закрытом режиме:

— Мы просто расписываемся перед всем миром в том, что... у нас царит хаос.

Снова в стране начали раздаваться обвинения в неспособности президента к твердому руководству. С американцами, утверждал Уолтер Липпман, обращаются так, как они этого заслуживают. «В отношении к ним отсутствуют серьезность, прямота, ответственность и достоинство. К людям подходят с позиций лукавства, неискренности, снисходительности и раздражения». Фрэнк Кент из «Балтимор сан» отмечал, что в отношениях между гражданами отсутствует здоровое начало именно потому, что его нет в отношениях между лидерами. Дэвиду Лилиенталу во время прибытия в Вашингтон из Ноксвилла, где он руководил Управлением долины реки Теннесси, кто-то напомнил о начале 1933 года — долгих часах бездействия, возбуждении и замешательстве, переживаниях в связи с некомпетентностью. «Но есть разница между тем временем и этим, — записал он в дневнике. — Тогда были смелые инициативы руководства, волнующие призывы. Нынешним действиям не хватает свежести и энергии того времени...»