Гладиатор. Книга 3. Сын Спартака - Саймон Скэрроу Страница 43

– Но ты мне нужен, – сердито сказал Брикс и замолчал, чтобы успокоиться. – Я хотел сказать, ты нужен нам. Неужели ты предашь всех тех рабов, которые продолжают верить в твоего отца и в то, за что он боролся?

– Я их не предаю. Просто хочу спасти от бессмысленной смерти.

– Это не бессмысленная смерть, Марк. Пока люди готовы бороться и умереть за дело, в которое верят, это дело продолжает жить и однажды может победить. Если люди ничего не делают, они обречены на бессмысленную и мучительную жизнь.

– Но все же они живут, – возразил Марк.

Он чувствовал, что в словах Брикса есть своя правда, но она вела к страданиям и кровопролитию, а с этим Марк не мог согласиться. Для него было невыносимо то, что он будет ответственным за гибель людей. Он покачал головой:

– Нет. Я не могу этого сделать. Возможно, со временем римляне сами положат конец рабству.

– Ха! Ты витаешь в облаках, парень. Рим никогда – никогда! – не откажется от рабов. Это основа всего его могущества. Рабы возделывают поля римлян, трудятся на их рудниках или проливают кровь на аренах. Без нас Рим – ничто. Вот почему это может закончиться, только если мы наберемся смелости и терпения и доведем борьбу до конца. – Глаза Брикса фанатично горели. Он наклонился к Марку и ткнул в него пальцем. – Даже если мы не победим, даже если всех нас убьют или распнут, наш пример зажжет мятежный огонь в сердцах всех, кто несвободен. Вот что делает людей героями, Марк. Твой отец был героем. Твой долг – идти по стопам отца. Или ты предашь его? Неужели ты такой трус, что боишься действовать ради прославления его памяти?

Марк сердито скрипнул зубами:

– Я не трус. Я смело встречу любую опасность, какой бы большой она ни была, но только во имя того, во что я верю. А я не верю в то, что вы победите Рим. К тому же я никогда не знал своего отца. Он умер еще до моего рождения. Я не буду рабом наследия мертвого человека. Это моя жизнь, Брикс. Моя. Я вырос на маленькой ферме на греческом острове. Человек, который вырастил меня и которого я любил как отца, был убит на моих глазах. Меня и мою маму продали в рабство. Это история моей жизни, и я не успокоюсь, пока не освобожу маму. Вот за что я готов драться и умереть, если надо. Только за это.

Брикс посмотрел на него сочувственно:

– Конечно, Марк. Я могу это понять. Но сейчас в тебе говорит мальчик. У тебя отняли детство, и ты хочешь его вернуть. Мало у кого в этом лагере была хотя бы возможность порадоваться тому, что ты имел и потерял. Это чудовищная несправедливость. Может быть, ты еще слишком молод, чтобы понять это. Но ты поймешь. Вот что значит быть взрослым мужчиной. Это значит понять, что в мире есть более важные вещи, чем ты сам и твои мечты.

– Это не мечта! – взорвался Марк, стараясь сдержать готовые брызнуть слезы.

Ну как объяснить боль, которая разрывала ему сердце каждый раз, когда он думал о матери? Его мучила ужасная вина, оттого что он не мог спасти ее.

– Я обязательно освобожу маму. Она – все, что важно для меня.

– Марк… У нас у всех есть матери. Я потерял свою, когда мой хозяин продал ее. Я ничего не мог сделать, чтобы помешать этому. Ты думаешь, что я не такой, как ты? И моя потеря меньше твоей?

У Марка встал комок в горле. Он не мог говорить. Если он попытается что-то сказать, голос его дрогнет и он задохнется от горя и слез. К счастью, Брикс снова заговорил:

– Марк, присоединяйся к нам, и ты будешь бороться за свою мать и за всех матерей и детей, которые страдали, как ты, и даже больше. Неужели я так много прошу? Это единственное, что сейчас имеет значение.

Он слегка сжал руку Марка.

– Ты устал. Теперь, когда ты поел и согрелся, тебе надо отдохнуть. Оставайся здесь, у огня, и поспи. Утром мы снова поговорим. Я уверен, что ты увидишь правду в моих словах.

Марк посмотрел на него:

– А если не увижу?

– Увидишь, – твердо ответил Брикс. – В этом противостоянии только две стороны, Марк. Те, кто борется за свободу, и те, кто не борется. – Он встал и посмотрел на Марка. – Ради нашей дружбы я надеюсь, что ты выберешь правильную сторону.