Таинственный Ван Гог. Искусство, безумие и гениальность голландского художника - Костантино д'Орацио Страница 43
Таинственный Ван Гог. Искусство, безумие и гениальность голландского художника - Костантино д'Орацио читать онлайн бесплатно
Владельцы гостиницы заметили следы крови на лестнице и поняли, что их гость в опасности. Они вызвали доктора Гаше, а тот, в свою очередь, сообщил обо всем Тео — отец помчался в Овер.
Увы, слишком поздно. Даже срочная госпитализация в местную больницу не спасла бы Винсента. Двадцать девятого июля 1890 г., после двухдневной агонии Ван Гог умер на руках у брата.
Ему было тридцать семь лет, мне — шесть месяцев. Он закончил свой путь — я еще только начинал жить.
Конечно, я не видел всего, что случилось в последующие часы после смерти дяди, но то, что рассказывала мне мама, поселило в моем сердце горькое и щемящее чувство, от которого я до сих пор не могу избавиться.
Местный священник отказался отпевать самоубийцу — может, это было даже и к лучшему, учитывая, что Ван Гог к концу жизни окончательно потерял доверие к религии. Друзья и коллеги, съехавшиеся в Овер для прощания с Винсентом, устроили траурный зал в отеле, в гостиной художников. На похоронах были Люсьен Писсарро, Эмиль Бернар (свои эмоции от происходящего он запечатлел в мрачной картине), Шарль Лаваль, Папаша Танги, дядя Дрис и доктор Гаше. Стены траурного зала решили украсить полотнами дяди, найденными у него в комнате.
Такой была его первая персональная выставка.
Посмертная речь, произнесенная доктором у гроба, потрясла всех.
Наконец-то Винсент обрел душевный покой, который так долго искал. Жизнь была ему в тягость — и лишь теперь, на смертном одре, как это часто случается, все поют ему дифирамбы.
В тот день там была моя мама, вместе со мной.
Чем больше я думаю о случившемся, тем больше убеждаюсь, что Винсент был гигантом, — напишет Йоханна в дневнике. — Не проходит и дня, чтобы я не любовалась его полотнами. И каждый раз я нахожу в них что-то новое, какую-то новую идею. […] Я думаю о нем как о художнике и представляю себе титана. Он знал так мало счастья в жизни, и у него совсем не осталось иллюзий.
Винсент мог только мечтать о таких похоронах: его, как настоящего художника, провожают в последний путь товарищи по ремеслу.
Однако запоздалое признание таланта Ван Гога уже не могло заполнить пустоту, приведшую его к самоубийству. Последнее письмо дяди звучит поистине обескураживающе.
Написанные на скомканном клочке бумаги, который обнаружили в кармане его брюк, слова ранят, словно острый нож.
Я не раз тебе говорил, что ты не просто торговец холстами Коро: я всегда считал тебя причастным к созданию моих картин, даже в какой-то мере автором некоторых из них. Несмотря на полную неудачу, постигшую мои полотна, они по-прежнему дышат спокойствием. Это самое главное, что я должен сообщить тебе в тот момент, когда я стою на пороге отчаяния, когда отношения между живым художником и продавцом мертвых стали особенно напряженными. Ради работы я готов рискнуть жизнью — ради нее я и так уже практически лишился рассудка, что поделать! Но ты ведь не можешь торговать живыми людьми — сколько я тебя знаю, насколько могу судить, ты всегда вел себя в высшей степени человечно. Что мне еще остается?
Ван Гог покончил с собой, потому что не смог вынести того, что его картины никому не нужны.
Последняя фраза звучит как обвинение в адрес Тео. Угрожающий вопрос, который оказался страшнее любого оружия, — он надолго лишит сна моего отца и во многом станет причиной его собственной смерти.
Разгадка
Супруги Раву были настолько потрясены смертью Ван Гога, что приняли решение не сдавать никому номер 5. Поднявшись спустя шестьдесят лет после трагических событий по лестнице отеля, я открываю дверь — передо мной предстает пустая, мрачная комната. Находиться в ней мучительно.
Я наполняю пустое пространство всеми воспоминаниями, всеми сведениями, которые мне удалось раздобыть за несколько недель моей поездки, и в очередной раз задаю стенам главный вопрос.
Мы были бандой балбесов, лет по шестнадцать-двадцать: нам нравилось издеваться над этим чудаком, когда он проходил мимо нас, вечно одинокий и молчаливый, в бесформенной белой рубашке и дешевой соломенной шляпе, какие продавались на каждом углу, — он же свою всегда украшал голубой или желтой лентой. Я вспоминаю с огромным стыдом, как однажды швырнул в него обгрызенный кочан капусты. Что поделать? Мы были слишком молоды, а он был слишком странным. Каждый день он шел в поля рисовать — вечно с трубкой в зубах, большой и сутулый, с безумным взглядом.
У него всегда был такой вид, как будто он готов в любую минуту броситься бежать, он ни на кого не смотрел — возможно, из-за такой его манеры мы все время подтрунивали над ним. Он никогда не вел себя агрессивно, даже когда был пьян, что случалось нередко. Только узнав о том, что он изувечил себя, мы поняли, что он действительно был сумасшедшим, и тогда испугались по-настоящему. Я часто вспоминал его: он был таким хрупким и так сильно нуждался в любви, а мы обрекли его на отчуждение, оставили один на один с его одиночеством, гениальным и ужасным.
Вот что я услышал из уст одного пожилого арлезианца. Его слова как нельзя лучше дают почувствовать суеверный страх, который испытывали окружающие к Ван Гогу, заставляя тем самым его страдать.
Несколько лет назад Антонен Арто опубликовал эссе, и оно произвело на меня сильное впечатление. В нем автор называет Винсента «самоубийцей, которого убило общество», утверждая, что дядя покончил с собой не потому, что не мог больше выносить груз своего существования, а потому что его подтолкнуло к суициду окружение.
Ван Гог убил себя в порыве безумия, устав от неудач, и произошло это, когда все наконец начало складываться хорошо. И как только он раскрылся в полной мере как художник, общественное сознание решило наказать его за то, что он не такой, как другие.
Мне не совсем ясно, что имеет в виду автор под «общественным сознанием», однако в ходе путешествия я убедился, что Винсент покончил с собой, потому что за недолгую жизнь встретил гораздо больше хулителей, чем ценителей своего творчества. Данное обстоятельство поселило в нем внутренний конфликт, но вместе с тем закалило его характер и дало стимул к совершенствованию собственной живописи, пусть даже развитие было порой бессистемным и лишенным четкой направленности.
Главной ошибкой Ван Гога было то, что в жизни он полагался лишь на одного человека, и им был Тео.
Да, вы не ошиблись, я действительно считаю это ошибкой: дядя никому не доверяет так, как моему отцу. Он делится с ним сомнениями, восторгами, результатами творческих исканий. Винсент не стесняется признаваться Тео в своей неуверенности и ждет от него мудрых и бескорыстных советов, которые непременно пойдут во благо.
Непрекращающийся обмен мнениями спровоцировал развитие взаимной зависимости между братьями, которая сильно влияет на внутреннее состояние обоих.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments