Записки исторической сплетницы. О жизни королевских особ и аристократов XII-XVIII вв. - Мария Гаранина Страница 43

Елизавета уехала, Екатерина вскоре умерла от родильной горячки (да, Сеймур не стеснялся проявлять свою… эээ… любвеобильную сущность перед глубоко беременной женой). Перед смертью она жестоко упрекала супруга в том, что он ей пренебрегал и вообще плевать хотел на ее благополучие. Надо сказать, что, будучи мужем вдовствующей королевы, Томас еще держался в каких-то рамках. После ее смерти, что называется, понесли ботинки Митю, то есть Тома. В одну далеко не прекрасную ночь он, вооруженный, ворвался в спальню своего племянника-короля с намерением его захватить. Разумеется, был тут же арестован. Тут-то ему и припомнили все, в том числе связь с Елизаветой и попытку тайно на ней жениться, что вообще-то приравнивалось к государственной измене. Допрашивали и саму Елизавету, и ей чудом удалось выйти сухой из воды. Соучастницей Сеймура ее, скорее всего, не признали благодаря доброму отношению к ней брата-короля. В итоге Сеймур отправился на плаху, а Елизавета присмирела и сидела тихо, как мышка. Возможно, эта история отбила у нее охоту к сексуальным приключениям, но вряд ли, потому что впоследствии ее флирт с Робертом Дадли всегда был на грани неприличия, а уж насколько далеко зашли отношения между ними, никто не знает. Скорее всего, Елизавета, будучи девочкой умной не по годам, тогда сделала первые выводы о том, как даже один неверный шаг отражается на репутации публичной персоны, и о том, что идти на поводу чувств и эмоций категорически нельзя. Такие выводы очень пригодились ей в будущем и помогли удержать на голове корону.

Она вообще много наблюдала и довольно разумно свои наблюдения интерпретировала. Она помнила историю своей матери, которую отец казнил по своей прихоти. Знала историю Екатерины Говард, пятой жены отца, также казненной – за измену. Была в курсе истории отцовского развода с другими женами. Могла знать и то, что последняя ее мачеха, та самая Екатерина Парр, едва не была арестована и спаслась только ценой своего унижения перед королем. Кроме того, ходили слухи – скорее всего, ложные, но упорные, – что Генрих, зная о сложностях в родах своей третьей жены, велел спасать ребенка, а женой был готов с легкостью пожертвовать. Не говоря уже о «счастливом» браке старшей сестры Елизаветы Марии Тюдор. «Да ну нафиг! – могла сказать себе молоденькая Елизавета. – Зачем попадать в зависимость от мужчины и так рисковать своей жизнью, свободой и честью, если можно этого не делать?» И со временем ее уверенность только окрепла.

Нет, ну правда. Пройти через столько препятствий и страданий: быть признанной незаконнорожденной, постоянно находиться под неусыпным контролем, ходить по лезвию ножа, будучи подозреваемой в заговорах, жить в ссылке, сидеть в Тауэре, ожидать казни со дня на день… Пройти все это, стать королевой, то есть полной хозяйкой не только самой себе, но и всей стране, поступать, как хочется, прислушиваться только к тем людям, которых сама же и избрала себе в советники, – и внезапно отдать все это какому-то неизвестному гражданину с риском, что он задвинет тебя в дальние покои детей рожать, а сам будет управлять твоим королевством на том простом основании, что он мужчина? Нет уж, свою независимость Елизавета чрезвычайно ценила – и правильно делала.

Тут следует добавить еще пару моментов. Королева Елизавета была личностью довольно прогрессивной, хотя иной раз старалась это скрывать. Она настаивала на божественности королевской власти и ответственности монарха только перед Богом и тем не менее постоянно ставила собственную легитимность в зависимость от воли народа: мол, я ношу корону, потому что это угодно моему народу. Она прекрасно помнила, как плохо англичане приняли мужа Марии Тюдор Филиппа Испанского, и не хотела навязывать им еще одного иностранного (да и отечественного тоже!) претендента, который, став заметной политической фигурой, вызовет всеобщее недовольство. Королева уважала желания своих подданных, понимая, что от этого зависит и ее собственная безопасность.

И потом – когда мужчина сватается, он не воюет. Если выгода приходит с браком, зачем тратиться на войну? Вот Елизавета и держала на привязи своих царственных поклонников, кормя их пустыми обещаниями и давая ложные надежды. Выйти замуж и лишиться такого действенного политического инструмента? Ну уж нет!

Шотландский посол Мелвилл как-то сказал английской королеве: «Ваше Величество думает, что если вы выйдете замуж, то будете просто королевой английской, а сейчас вы король и королева в одном лице!» Этой фразой я бы закрыла рассуждения о «странном» решении королевы остаться незамужней: самый простой ответ часто оказывается и самым верным.