Коммунизм своими руками. Образ аграрных коммун в Советской России - Доминик Дюран Страница 42

Одним из фундаментальных принципов коммун с самого момента их основания всегда была коллективизация жилища. Это было одно строение или несколько построек, где коммунары проживали совместно. Таким образом, вдобавок к коллективизации труда и средств производства они пытались провести и коллективизацию быта: домашний очаг, единый для всех, был призван установить между коммунарами отношения, присущие сплоченному коллективу, и облегчить планирование и распределение сельскохозяйственных и домашних задач. Будучи важнейшей чертой, отличающей коммуны от артелей и товариществ по совместной обработке земли, обобществление жилья поставило трудноразрешимые проблемы и в психологическом, и материальном плане.

Ниже (гл. 3) мы отдельно остановимся на том, как отражалась в интересующем нас дискурсе роль женщин в коммуне. Вообще в раннесоветские годы женщина нередко представлялась как существо, привязанное к устоям старого быта и оттого косное и консервативное: ее нужно было научить грамоте, и в буквальном смысле, и в переносном, политическом, отвадить от религии, научить соблюдению норм гигиены и санитарии. В публикациях, касающихся наших коммун, слышны некоторые отголоски такого подхода. Авторы публикаций были вынуждены отмечать сдержанность, если не сказать полное отсутствие энтузиазма, со стороны женщин по отношению к этому новому образу жизни, нарушающему традиционные нормы супружеских отношений и воспитания детей.

Практически все, в том числе и образцовые, коммуны столкнулись с проблемой, где поселить коммунаров. Многие из них были созданы в беспокойный периоде 1918 по 1922 год, то есть в эпоху военного коммунизма и Гражданской войны, причем и после установления советской власти угроза бандитизма несколько лет еще продолжала оставаться актуальной. В большинстве случаев дома, полученные вместе с землями, были в полуразрушенном состоянии, либо потому что они были разорены в начале революции крестьянами, когда те грабили помещичьи усадьбы, либо потому, что пришли в негодность в результате военных действий в ходе Гражданской войны.

Коммунам требовались достаточно просторные дома, чтобы размещать в них не менее тридцати человек. Это было возможно в бывших помещичьих владениях, располагавших просторными усадьбами, или на бывших хуторах, в домах зажиточных крестьян, покинувших общину.

Из шестнадцати наших образцовых сельских коммун, девять разместились в помещичьих усадьбах. Из этих девяти коммун одна не имела строений вовсе, пять получили разрушенные и потому непригодные для жилья здания, а в двух коммунах малопригодные для жилья строения по размеру далеко не соответствовали потребностям. Лишь коммуна «Всемирная Дружба» начала свое существование вдостаточно благоприятных условиях: она была основана в 1920 году на территории монастыря, Марии Магдалиновской пустыни на Кубани. Эта коммуна получила в свое распоряжение тридцать строений в приличном состоянии, из которых двадцать были определены для жилья, остальные десять пустили под школу, клуб и подсобные помещения.

Три коммуны из шестнадцати вовсе не имели жилых строений. В коммуне «Новый Свет» во время летней страды коммунары спали прямо под открытым небом, а зимой возвращались в свои избы, расположенные очень далеко от надела. Коммуна «Ялта» предприняла попытку построить общий дом из остатков своих изб и хутора, отошедшего к ней вместе с землями. Что касается сибирской коммуны «Красный Октябрь», то ее члены жили в своих собственных избах в деревне до тех пор, пока коммуна не нашла средства на постройку нового жилья. В публикациях об остальных коммунах, попавших в наши материалы, конкретные сведения ни о происхождении земель, ни о типе строений не приводятся — разве что среди прочих подробностей картины испытаний и бедствий упоминается, что строения находились в плохом состоянии.

Таким образом, сразу после своего возникновения все коммуны столкнулись с проблемой плачевных жилищных условий и уже по прошествии двух-трех лет существования, когда они уже могли, в принципе, найти средства на строительство, оказались перед необходимостью выбирать приоритеты: на что тратить доступные ресурсы? Вкладывать их в производство или в заботу о быте членов коммуны? Образцовые коммуны решают этот вопрос образцовым образом — в отличие от обычных коммун, многие из которых быстро проедают доставшиеся им ресурсы и кредиты и распадаются. Большинство описанных образцовых коммун решили профинансировать приобретение сельскохозинвентаря, породистого скота, а также создание вспомогательных производств для дополнительного (или хоть какого-то) заработка. Строительство жилья отошло на второй план. В этом вопросе, в свою очередь, также приходилось выбирать, и публикации представляют это решение таким образом, что если в коммуне строили, то прежде всего заботились о детях. Предполагалось, что в идеале с самого рождения и до вхождения в мир взрослых дети живут, питаются и проходят обучение в специальном помещении, отделенном от места, где живут их родители.

Так или иначе, в первые годы после создания коммуны жилищные условия взрослых всегда представлены как плохие: если это постройки, то старые и тесные (или новые, но тоже недостаточно просторные). Даже если поверить представленным в публикациях цифрам, все равно нет возможности подсчитать площадь жилища, приходившуюся на одного коммунара. Примечательно, что данные по жилью касаются не площади, а объема помещений. Это и отголосок санитарных норм, которые в ранние послереволюционные годы считались в кубических саженях воздуха на человека, и свидетельство того, что спальные места устраивались в несколько ярусов. Во всяком случае, акцент на том, что прошло совсем немного времени от основания коммуны до момента ее обследования (а 11 коммун из 16 были описаны в 1927 году), призван подчеркнуть прогресс, достигнутый несмотря на голод 1921 — 1922 годов и разруху Гражданской войны.