Тайны на крови. Триумф и трагедии Дома Романовых - Владимир Хрусталев Страница 42

Продолжим знакомиться дальше с дневниковыми записями императора:

«18-го июля. Пятница. Встали в 5½ и пошли к ранней обедне с Мама. Причастились Св. Христовых Тайн. Обедня окончилась в 9 час.

От 9 до 10½ час. осматривали церкви и спускались в пещеры под горою. В 11¼ пошли в Успенский собор к последней торжественной панихиде по старце Серафиме. Затем завтракали у Мама. В самый жар д. Сергей, Николаша, Петюша, Юрий и я отправились пешком в пустыньки вдоль Саровки.

Мама, Аликс и другие поехали в экипажах. Дорога, идущая лесом, замечательно красива. Вернулись домой пешком; народ был трогателен и держался в удивительном порядке. В 6½ началась всенощная. Во время крестного хода при изнесении мощей из церкви Св. Зосима и Савватия мы несли гроб на носилках. Впечатление было потрясающее: видеть, как народ и в особенности больные, калеки и несчастные относились к крестному ходу. Очень торжественная минута была, когда началось прославление и затем прикладывания к мощам.

Ушли из собора после этого, простояв три часа за всенощной.

Закусывали у Мама, думая идти вновь к концу службы, но народ, не дождавшись конца ее, ринулся в собор, так что пройти туда было уже невозможно. Просидели у Мама до 11 ч.» [179].

Великий князь Сергей Александрович записал в тот день в дневнике:

«18 июля. Саров . Дивный жаркий день. Встали в 6 ч. и пошли в собор к обедне, где приобщались Ники, Минни и Alix — пили чай с ними. Обходили весь монастырь. В 11 ч. соборная панихида по батюшке Серафиме — трогательно. В 2 ч. я пешком с Ники в обе пустыньки, народ — сплошная стена. В общем, 10 в[ерст] — остальные в экипажах. В ½7 ч. — всенощная — Ники, я и два брата (великие князья Николай Николаевич и Петр Николаевич. — В.Х. ) несли носилки, на которых лежали мощи, из мал[ой] церкви в собор — умилительно, трогательно — народу 60 т[ысяч]. Прикладывались — ушли мы в ½10 ч. — устали, но чудесно!» [180].

Великая княгиня Елизавета Федоровна в письме к своей старшей сестре Баттенбергской принцессе Виктории (1863–1950) сообщала о поездке в Саров: «Столько прекрасных, свежих впечатлений. Мы ехали шесть часов, прежде чем добрались до монастыря; жители деревень выглядят так живописно в своих ярких и нарядных костюмах. Монастырь очень красив, а расположен он в великолепном сосновом лесу. Церемонии и молитвы произвели на нас самое прекрасное впечатление. Прп. Серафим был монахом, жившим в восемнадцатом столетии на редкость чистой и праведной жизнью. Он исцелял людей от физических и душевных недугов; чудеса продолжались и после его смерти. В этот день [т. е. в день канонизации] тысячи и тысячи людей собрались со всей России, чтобы помолиться. Больные приехали из Сибири, с Кавказа. Какие несчастья и болезни нам довелось увидеть и какую веру! Как если бы мы жили во время Христово… Как они молились, как рыдали, эти бедные матери со своими больными детьми, и, хвала Господу, многие были исцелены! Мы сами были свидетелями того, как маленькая немая девочка заговорила, но как ее мать молилась за нее!» [181].

Следующий день выдался таким же насыщенным на события. Государь продолжал вести дневниковые записи:

«19-го июля. Суббота. Встали в 7½ и через час пошли к Мама и затем к обедне, которая длилась вместе с молебном с 9 час. до 12½ час. Так же умилителен, как вчера, был крестный ход с гробом, но с открытыми мощами. Подъем духа громадный и от торжественности события, и от поразительного настроения народа. Закусили у Мама и в 2½ кушали в трапезной.

Отдыхали около часа. Жара была сильная, пыль от массы богомольцев также. В 4½ отправились в павильон Тамбовского дворянства, которое угостило нас чаем.

В 7½ обедали у Мама.

Затем по два и по три пошли к источнику, где с особым чувством выкупались из-под крана студеной воды. Вернулись благополучно, никто в темноте не узнал.

Слыхал о многих исцелениях сегодня и вчера. В соборе во время обнесения св. мощей вокруг алтаря случилось также одно. Дивен Бог во святых Его.

Велика неизреченная милость Его дорогой России; невыразимо утешительна очевидность нового проявления благодати Господней ко всем нам.

На Тя, Господи, уповахом да не постыдимся во веки. Аминь!» [182].

Великий князь Сергей Александрович записал в тот день в дневнике:

«19 июля. Саров. Жаркий чудный день. В 9 часов пошли к обедне — молились, как никогда! Еще мы носили мощи кругом церквей. При нас исцелилась немая девочка — умилительно. Завтракали в трапезной. Чай в ½5 ч. от тамбовского дворянства в павильоне. Ездил с женой на бивак фанагор[ийцев] и казаков в идеальной местности. Около ½10 ч. мы пошли купаться к источнику: Alix, жена и Ольга, потом Ники и Петя, замыкания с Минни — не узнавали — ночь дивная. Я с Ники и Петей купались — также вернулись. В 11 ч. в келье пр[еподобного] Серафима: жена, Ольга, Петя и я исповедовались у схимника» [183].

Описание того же дня имеется в дневнике великой княгини Ольги Александровны, младшей сестры императора: «…Аликс, тетя Элла и я пошли на источник… Добравшись туда, мы прошли в часовню и зачерпнули немного воды. Затем подоспели Мама и дядя Сергий. Мы пошли купаться. Это было снова замечательно и ужасно холодно…

По нашему возвращении дядя Сергий, тетя Элла, Петя и я пошли в новый неосвященный собор и ждали в келье отца Серафима схимника Симеона, чтобы он пришел и исповедовал нас! Наконец он пришел — и, как мне показалось, при виде нас был очень удивлен, так как не ожидал нас здесь увидеть.

После чтения молитв для всех нас тетя Элла пошла первой. Мы долго сидели на алтарных ступеньках в темноте и много думали о том, что мы увидели, почувствовали за эти несколько дней. Белая пустая церковь — очень пыльная, пахнущая сыростью и штукатуркой, показалась мне очень уютной. От маленьких лампадок, висевших там и тут перед святыми образами в огромном здании, исходил спокойный мягкий свет.

Схимник был хорошим духовником и дал мне прекрасные советы о гневе и о том, как себя останавливать, о которых я должна всегда помнить» [184].

Генерал А.А. Мосолов в своих воспоминаниях, в частности, приводит некоторые любопытные детали: «Не буду перечислять всех бесконечно длившихся служб. Сам обряд прославления тянулся четыре с половиною часа. Удивительно, что никто не жаловался на усталость: даже императрица почти всю службу простояла, лишь изредка садясь. Обносили раку с мощами уже канонизированного Серафима три раза вокруг собора. Государь не сменялся, остальные несли по очереди. Двор в обители жил отрезанным от остального мира. Только мне пришлось получить довольно увесистую почту, но, к счастью, там не оказалось ничего, требующего спешных докладов.

После канонизации княжну Орбелиани отвезли в чудодейственную купальню. В это время, сколько мне помнится, она уже лишилась способности ходить. Мне рассказывала ее подруга о трогательной сцене, когда Государыня ее благословляла перед поездкою, на которую обе возлагали такую надежду, но которая, увы, не излечила княжну от ужасного недуга» [185].