Филантропия в Америке - Фридрих Фурман Страница 42

В своей филантропической деятельности Д. Рокфеллер придерживался принципа эффективности пожертвований, отбирая те объекты, которые могут принести наибольшую социальную отдачу. В этом он был единодушен как с Карнеги, так и с пропагандистами «научной филантропии». Основными сферами его филантропии стали образование, как религиозное, так и светское, и медицина. Еще в 1889 году, находясь под впечатлением эссе Карнеги о богатстве, он пожертвовал через ранее основанное им Баптистское образовательное общество – Рокфеллер всю жизнь был глубоко верующим баптистом – многие миллионы долларов на создание и развитие Чикагского университета (основан в 1890 году). В целом его поддержка университета за многие годы составила около 80 млн. долл.

Чикагский университет, однако, с самого начала стал светским учреждением – одним из знаменитых частных исследовательских университетов Америки, в стенах которого были проведены прорывные исследования, принесшие их авторам 82 нобелевские премии и мировую славу университету. В области медицины Рокфеллер увековечил свое имя основанием в Нью-Йорке в 1901 году еще одного знаменитого исследовательского учреждения – Института медицинских исследований (сейчас Университет Рокфеллера – Rockefeller University), 23 ученых которого стали нобелевскими лауреатами.

Считают, что этими и последующими прорывами в филантропии (и в бизнесе тоже) Рокфеллер обязан не только своему предпринимательскому таланту, милосердию и огромным деньгам. В 1889 году он сделал своим ближайшим советником в обеих сферах Фредерика Т. Гейтса (Frederick Taylor Gates, 1853–1929), баптистского священника и педагога, вдохновившего Рокфеллера на основание Чикагского университета. Историки утверждают, что именно Ф. Гейтс придал деловой стиль и масштабность всей филантропии Рокфеллера. Последний, в свою очередь, полностью доверял своему советнику, считая его самым выдающимся бизнесменом из тех, что он встречал в своей жизни, помимо Карнеги и Форда. Начиная с эпопеи основания Чикагского университета, именно Гейтс превращал все филантропические идеи Рокфеллера в масштабные проекты, активно участвуя в их осуществлении. Будучи опытным педагогом и зная из первых рук сколь плачевно состояние американских школ той поры, Гейтс предложил Рокфеллеру заняться проблемами не только элитарного, но и общего образования.

В 1902 году Рокфеллер внес 180 млн. в фонд тогда же организованного Совета общего образования (General Education Board). А годом позже устав Совета как публичного учреждения утвердил Конгресс США. На счету Совета, плодотворная деятельность которого продолжалась более 60 лет, большое число важных для страны акций. Среди них – создание сельскохозяйственных школ и образцовых ферм для обучения новым аграрным технологиям, организация публичных школ в южных штатах, прежде всего, для негритянских детей (к 1914 году было создано более 900 школ), финансовая поддержка созданных на Юге еще в годы Реконструкции «черных» колледжей и университетов, так же, как и поддержка грантами развития школьного образования в остальных штатах.

Столь крупный размах подобного рода филантропии, не только Рокфеллера и Карнеги, но и многих других «баронов-грабителей» индустриальной эпохи, отмечает П. Холл, помогал и политикам, и широким массам американцев усвоить идею, что богатство бывает не только хищнически приобретенным и эгоистически расточительным. Ту идею, что оно может в невиданных ранее масштабах служить общественной пользе. Но осознание этой стороны богатства еще было далеко не полным, как показало развитие событий, связанных с основанием универсального грантодающего фонда.

Идею подобного фонда выдвинул в 1906 году тот же Фредерик Гейтс. И не только потому, что как раз тогда появился в качестве его первого образца фонд Рассела Сейджа. Гейтс выдвинул ее по той практической причине, что, как он заявил Рокфеллеру, богатство последнего нарастает столь быстро, что его наследники либо пустят его на ветер, либо рухнут под его тяжестью. Поэтому единственный выход состоит в том, чтобы инвестировать большую его часть в независимые филантропические корпорации, служащие «благу человечества».

Первая попытка организовать подобную корпорацию с капиталом в 100 млн., вкладываемых Рокфеллером, и действующую на основе устава, утвержденного Конгрессом, окончилась в 1910 году неудачей, вызвав массовую бурю протестов, поддержанную прессой и политиками. Как раз в это время начинался особенно подогреваемый левой прессой антитрестовский процесс против рокфеллеровской Стандарт Ойл. Перед этим прошли президентские выборы, и кандидаты от обеих партий внесли свой вклад в разогрев полемики вокруг создания фонда.

Демократ Теодор Рузвельт заявил, что никакая благотворительность в расходовании богатства столь крупных масштабов не может компенсировать циничность методов, которыми оно приобретено. В свою очередь, победивший его на выборах республиканец Уильям Тафт отверг попытки принять федеральный закон, «инкорпорирующий мистера Рокфеллера». Разве можно дать ему право расходовать огромное состояние на публичные цели по его сомнительному усмотрению, за которым скрываются его частные интересы? Не помогло преодолеть подозрительность и предложение утвердить совет попечителей нового фонда решением Конгресса. Положение вновь спасли отличавшиеся новаторским подходом власти штата Нью-Йорк. В 1913 году – два года спустя после регистрации филантропической Корпорации Карнеги – они утвердили устав фонда Рокфеллера (Rockefeller Foundation).

***

Сопротивление, с которым были встречены грантодающие фонды, можно объяснить их необычностью. Они выделялись не только обширными правами попечителей в распоряжении их огромными финансовыми активами, но и ясно выраженными целями реформирования социальной, экономической и политической жизни.

Эти возвышенные цели предполагалось достигать не прямыми политическими акциями, в большой мере подконтрольными в условиях демократии широкой публике и государству. Фонды стремились к этим целям иным, новаторским путем. Они исследовали существующие условия, предоставляли его результаты в руки влиятельных граждан и политиков и мобилизовали избирателей для изменения статус-кво через выборные политические институты. Однако лишь в последующие десятилетия, особенно после 1945 года и наиболее наглядно в наши дни, взаимосвязь между научными экспертами, профессиональными организациями, бизнесом и правительством стала образцом управления нового типа. Основанного не на рутинной и односторонней политике, а на системе принципов и стратегии.

Подозрительность к «подрывающим основы» фондам и им подобным организациям-активистам, прошла красной нитью через все решающие события американской публичной жизни первой половины 20 века. Конгресс неоднократно проводил слушания относительно их опасной для страны роли, суды были завалены исками против фондов, их вредоносную деятельность разоблачала пресса, как и вереница книг, содержащих критические расследования «антидемократической практики» лидеров фондовой филантропии. Волны враждебности к ее деятельности периодически возникали и во второй половине того же века, ее рецидивы вспыхивают до сих пор, особенно в пору, когда страну поражают разного рода кризисы. Тому есть определенные основания, формулируемые по-своему каждой из соперничающих сторон в американской политике.